Дорога сна

— Портос? Тот самый Портос, один из четверых легендарных мушкетёров?

— Да.

Аврора Лейтон какое-то время пристально смотрела на собеседника, видимо, ожидая продолжения, потом поняла, что его не будет, и опустила голову. Какое-то время они ели в молчании, затем хозяйка замка снова заговорила:

— Давно вы прибыли в наши края?

— Сегодня днём, — Леон с сожалением оторвался от чудесной запечённой говядины.

— Уже нашли, где остановиться? Неподалёку есть гостиница — маленькая, конечно, и хозяин там прижимистый, но зато честный человек, и сама гостиница содержится в чистоте.

— Благодарю за заботу, но я вряд ли задержусь надолго, — Леон отхлебнул вина, ощущая, как долгожданное тепло охватывает всё его тело. — Возможно, уже завтра днём двинусь дальше.

Ему показалось, что на лице Авроры промелькнула тень разочарования, но он уверил себя, что выдаёт желаемое за действительное. Она знает его всего несколько часов, с чего бы ей хотеть, чтобы он задержался подольше? Вновь наступила неловкая пауза, и Леон, стремясь хоть чем-то заполнить её, огляделся по сторонам. На стене справа от него висел портрет, частично скрытый полумраком, но присмотревшись, он сумел различить черты молодого человека, стройного и бледного, с густыми тёмными волосами, спадавшими на плечи, и большими тёмными глазами. Хотя во всей бледности его было что-то нездоровое, да и такую внешность Леон назвал бы смазливой, он не мог не признать, что многим юноша показался бы очень красивым.

— У вас много портретов, и все явно написаны мастерами своего дела, — он кивнул на стену. Аврора перевела туда взгляд, и лицо её, и без того тревожное, омрачилось.

— Это мой муж, — тихо сказала она. — Виктор Лейтон, мир его праху.

— Сочувствую вашему горю, — проговорил Леон, мысленно ругая себя за неловкость. Это же надо было умудриться — из всех возможных тем для разговора выбрать именно ту, которая причинит хозяйке боль! Если этот Виктор и в жизни был так же красив и молод, как на картине, Аврора, должно быть, без памяти его любила и теперь глубоко тоскует по нему. Интересно, от чего умер такой молодой человек?

Задавать этот вопрос было бы бестактно, но хозяйка, похоже, угадала, о чём думает Леон, и заговорила сама:

— У Виктора была чахотка. Он скончался через месяц после нашей свадьбы. Я ухаживала за ним, как могла, не отходила от его постели, но… всё было бесполезно, — голос её звучал ровно и глухо. Леон опустил голову, не зная, что сказать, и не в силах вновь приняться за еду, пока Аврора изливает ему душу. Впрочем, она быстро оправилась, выпрямилась на стуле, и голос её зазвучал громче:

— Отец Виктора был англичанином, и большую часть жизни он провёл в Англии. Туманы, сырой воздух, вечные дожди — неудивительно, что он загубил своё здоровье! Он и меня хотел увезти туда, но после его смерти я предпочла остаться здесь, в доме своих предков. В девичестве я де Мюссон.

Аврора огляделась и попыталась придать беседе если не жизнерадостность, то хотя бы не столь упадническое настроение, как прежде.

— Вы спросили о картинах… Многие из них написал мой дед по отцу, Грегуар де Мюссон. Он был весьма талантливым художником, хотя многих из своих предков, изображённых на картинах, никогда не видел, и их лица созданы лишь его фантазией. Он умер, когда я была совсем маленькой, но я смутно помню, как он рисовал мне смешных зверей. Ему достаточно было взять перо, окунуть в чернила, два-три движения — и готово!

Её лицо немного просветлело от воспоминаний, и Леон решился вновь вступить в разговор.

— Я видел в гостиной портрет женщины, очень похожей на вас, — осторожно начал он. — Это ваша мать?

— Бабушка, — ответила Аврора. — Анна-Женевьева, первая красавица Бургундии… во всяком случае, по мнению моего деда Грегуара. Он просто боготворил её и вполне мог приукрасить её черты на портрете. Я-то помню её уже старенькой и седой, хотя свою стройность и осанку она сохранила. Бабушка разбиралась в целительных травах, знала многих местных целителей и травниц, готовила лечебные снадобья. Её иногда даже называли колдуньей — разумеется, в шутку, — она вздохнула. — Жаль, она ненадолго пережила деда…

Аврора снова замолчала, а Леон быстро прикинул в уме: если она после смерти мужа осталась в родовом замке одна, не считая слуг, значит, её родители тоже умерли. От мыслей о многочисленных потерях, которые пришлось перенести этой молодой женщине, у него защемило сердце, и он сделал ещё одну попытку развеять охватившую их мрачность:

— Мария сказала, что ваш замок называется Усадьбой теней. Откуда такое необычное название?

— О, никто и не вспомнит! — она и впрямь немного оживилась. — Ходят слухи, что когда-то давно в этих стенах обитали привидения. Может, и сейчас обитают, — Аврора пожала плечами, — только не больно-то они спешат показываться на глаза. Я, во всяком случае, ни одного не видела.

— Вы верите в призраков? — Леон заставил себя улыбнуться, хотя от воспоминаний о вернувшемся с того света отце у него снова закололо в сердце. Уж он-то точно знал, что привидения существуют, хотя предпочёл бы забыть об этом вовсе.