Дорога сна

— Если судить по словам служанки, они с Люсиль и правда дядя и племянница, а не супруги, которые зачем-то скрывают свой брак, — мрачно проговорил он. — Что ж, не он первый, не он последний, кто совершает грех кровосмешения. Теперь понятно его желание всё время держать Люсиль при себе, понятно, почему он охранял её, как цепной пёс… А когда она попыталась сбежать и рассказать о совершённом над ней насилии, он настиг её и убил, — Леон смотрел в одну точку, пальцы его сжались в кулаки. — Я верю, что это не просто дурной сон, что такое и правда могло быть, но как нам это доказать?

— Я надеюсь на дневник Люсиль, — дрогнувшим голосом ответила Аврора. — Может, она его всё-таки вела и описывала там все ужасы, которые с ней происходили? Я хочу ещё раз наведаться в гостиницу и обыскать номер, пока де Труа со слугами не уехали из наших краёв.

— Слуг, кстати, тоже нельзя исключать, — заметил Леон. — Кто знает, может кто-то из них запугивал Люсиль, чтобы она ничего не рассказала дяде, а сам творил с ней… всякие непотребства.

— Но ведь это ужасно! — воскликнула Аврора. — Бедную девушку подвергли насилию — возможно, множество раз! — а потом закололи! И она надеялась на мою помощь, а я ничего не смогла сделать!

— Не вините себя, — поморщился Леон. — В таком случае и я, и Бертран, и Гретхен виноваты не меньше. Мы встречались с Люсиль, не зная, какие ужасы она перенесла, и ничего не замечая. Вы — единственная, кто понял, что с ней что-то не так, кто хотя бы попытался ей помочь…

— Я ничего бы не поняла, если бы не заглянула в её сон, — нервно перебила его Аврора. — До того, как увидеть весь этот кошмар, я думала, что ей снятся нежные девичьи сны: первые поцелуи, цветочки, песни и танцы… До чего глупо!

— Вы не виноваты, — повторил Леон. — Вы не могли знать, да и никто не мог знать, что творится за запертыми дверьми. Кто виноват, так это насильник и убийца Люсиль, — хотя возможно, это два разных человека.

— Вы думаете? — растерянно спросила она.

— Почему нет? Например, кто-то из слуг обесчестил её, а дядя убил, потому что считал, что Люсиль опозорила его.

— И при этом оставил слугу в живых? Что-то не верится.

— Согласен, это странно, — кивнул Леон. — Но я помогу вам выяснить, в чём дело. Я краем уха слышал, что Гретхен завтра собирается на рынок. Я вызовусь составить ей компанию, а заодно приглашу де Труа со слугами — им ведь тоже надо закупить припасов перед долгой дорогой! Я расскажу им, что нашёл убийцу Люсиль. Что им был… например, кто-то из убитых разбойников. Если де Труа и впрямь виновен, он успокоится, что находится вне подозрений. А вы тем временем проберётесь в гостиницу и обыщете номер. Ну что, как вам план?

— Прекрасно! — Аврора внезапно ощутила прилив бодрости. — Только одно меня смущает… Вам хватит сил добраться до рынка и вернуться обратно? Всё-таки вы едва встали на ноги…

— Разве я уже не доказал вам, что у меня достаточно сил для чего угодно? — хмыкнул он, кивнув на смятое покрывало. Аврора почувствовала, что краска приливает к её щекам, и опустила ресницы.

— Нехорошо это, — произнесла она. — Бедная Люсиль перенесла насилие и была убита, а я наслаждаюсь вашими объятиями и шучу над этим! Это несправедливо по отношению к несчастной девушке!

— Ну-ну, вы всё равно не поможете ей тем, что откажетесь от меня, — рассудительно заметил Леон. — А ясная голова и здоровый сон вам не помешают. Чем более страстным будет соитие, тем более крепким будет сон, это не раз проверено мной лично!

— Что ж, не смею вам возражать, — Аврора вновь потупилась. — У вас опыта значительно больше, чем у меня.

Леон усмехнулся, но затем сразу стал серьёзным.

— Кстати, насчёт крепкого сна… Мне тут приснился один странный сон. Я не очень хорошо помню, что именно видел, но точно знаю, что там был человек, которого я называл отцом. Я не помню ни его лица, ни имени — кажется, даже во сне я их не знал. Но я точно знаю, что видел своего отца. Скажите мне, Аврора, — он заглянул ей в глаза, и она вздрогнула, увидев в них глубокую беспросветную тоску, — как со всем происходящим связана моя память? Почему я не помню многого из своей прошлой жизни? Что произошло в тот вечер, когда я остановился у вас на ночлег? Я помню, что пришёл в себя утром в вашей гостиной, вы привели меня в чувство, — но что предшествовало этому?

Аврора долго молчала, не в силах выдавить ни слова. Она чувствовала, как сильно бьётся её сердце, как всё тело охватывает жар, к лицу приливает кровь, а по вискам бегут капли пота. У неё даже слегка закружилась голова — настолько ей было страшно и стыдно. Но она не могла и не хотела больше врать Леону, поэтому разомкнула губы и с трудом проговорила: