Дорога сна

— Ну, она в любом случае была слишком молода для меня, — протянул он, несколько озадаченный словами Авроры. Ему и правда нравились рыжеволосые женщины, но откуда она-то об этом знает? Он вроде нигде об этом не обмолвился, даже в разговоре с Бертраном…

— Молода, красива и умерла раньше срока, — ожесточённо произнесла Аврора, и губы её сжались, словно она пыталась сдержать сильную боль. — Сегодня умер ещё один человек, возможно, виновный в её смерти. Умер, потому что я принесла ему яд! Люсиль мертва, Чёрный Жоффруа мёртв, а я сижу здесь, с вами, и мне хорошо! Я не заслужила этого удовольствия, не заслужила любви, не заслужила…

— Полно, перестаньте! — Леон испугался, что сейчас она снова разрыдается. — В смерти Люсиль вы не виноваты, виноват только её убийца. А Чёрный Жоффруа в любом случае был разбойником и головорезом и заслужил казни. Что касается вашего милосердия… я думаю, вы поступили правильно. Я однажды тоже, — он сглотнул, — убил человека из жалости к нему. Это было давно, я тогда ещё служил в рядах королевских гвардейцев. Мне с моим отрядом поручили арестовать преступника. Мы отыскали его, загнали в угол, и я столкнулся с ним лицом к лицу — он стоял, сжимая в руке нож, от которого пользы было столько же, сколько от вышитого носового платочка, он совсем не умел им владеть… И я видел ужас в его глазах, видел, что он боится заточения и боли, я знал, что его будут пытать. И я заколол его — выбил нож и вонзил шпагу ему прямо в сердце.

Аврора передёрнулась и на миг прикрыла глаза, но ничего не сказала.

— Позже Кольбер поносил меня на чём свет стоит, утверждая, что я должен арестовывать, а не убивать преступников, но мне было всё равно. Я знал, что спас его от пыток и мучений, и знал, что поступил правильно. И сейчас я бы поступил точно так же. Так что, как видите, уж кто-кто, а я точно не стану корить вас за проявленное милосердие.

— Благодарю вас, — сдавленно проговорила она. — Но что совершил тот преступник с рыбьими глазами? Он тоже разбойничал? Или нападал на женщин?

— Он был крупным вором и карточным шулером, если мне не изменяет память… — Леон споткнулся на полуслове и уставился на Аврору ещё более изумлённо, чем раньше. — Постойте, откуда вы знаете, что у него были рыбьи глаза? Я совершенно точно вам этого не говорил!

— Я… не знаю, — она снова побледнела и затравленно огляделась, будто готова была сбежать из комнаты Леона в одной рубашке. — Я просто представила его таким — с пустыми и холодными рыбьими глазами… У Чёрного Жоффруа они стали такими же пустыми перед казнью…

— Нет, вы мне что-то недоговариваете! — бывший капитан лихорадочно соображал. У него в голове вновь прозвучал голос мужчины из сна, назвавшего Аврору «ведьмой» и «колдуньей», вспомнились слова Бертрана, который знал её с самого детства: «Она как будто насквозь тебя видит, как будто стоишь перед ней без одежды». Леон подумал о целебных зельях и опасных ядах, которые Аврора изготавливала сама, о слухах, связанных со смертью её мужа, о её случайных словах, которым он до этого дня не придавал значения. Она сказала, что беспокоится из-за Люсиль, потому что увидела дурной сон про неё! Самому Леону не раз снились странные сны за всё время, что он провёл здесь… Сновидения, зелья, слухи и таинственные убийства — как он раньше мог не замечать, что все нити сходятся к Авроре Лейтон? Должно быть, её красота и собственная влюблённость окончательно затмили его разум!

— Откуда вы знаете, что у этого преступника были рыбьи глаза? И откуда вы знаете, что мне нравятся рыжеволосые женщины? Откуда вам вообще известно то, что остаётся лишь в моих мыслях, о чём я никому не рассказывал? Прошу вас! — он вскинул руку, когда Аврора рывком высвободилась из его объятий и, подхватив платье, метнулась к двери. — Я клянусь, что не выдам вашей тайны и никому ничего не расскажу, будь вы ведьма, колдунья, оборотень или даже демон! Я только об одном прошу — скажите мне правду.

Аврора ещё некоторое время колебалась, стоя возле двери, потом выпустила из рук платье и принялась с необыкновенной скоростью одеваться, весьма ловко затягивая шнуровку и застёгивая крючки. Кое-как приведя себя в порядок, она повернулась к Леону, и в глазах её мелькнуло отчаяние.

— Хорошо. Я скажу, если уж вы так этого хотите. Но имейте в виду: если вы расскажете об этом кому-нибудь ещё, я буду всё отрицать! Вы всё равно вряд ли сможете что-нибудь доказать.

Она сделала несколько шагов в центр комнаты, остановилась перед Леоном и медленно, даже с некоторой торжественностью, объявила:

— Я не ведьма, не колдунья, не оборотень и не демон. Но я и правда способна на кое-что, не поддающееся разумному объяснению. Я могу заглядывать в чужие сны.

Глава XIII. Призрачная истина

Я пью за разорённый дом,

За злую жизнь мою,

За одиночество вдвоём,

И за тебя я пью.

За ложь меня предавших губ,

За мёртвый холод глаз,

За то, что мир жесток и груб,

За то, что Бог не спас!

Трио «Меридиан» — Последний тост