Дорога тайн

– Я люблю тебя, – сказала Флор айовцу, который начал всхлипывать, его плечи вздрагивали – он был в гавайской рубашке с попугаями в ярких пышных кронах деревьев. – Я совершала сомнительные поступки, – внезапно обратилась Флор к Деве Марии. – У меня было не так много возможностей познакомиться с теми, кого называют хорошими людьми. Пожалуйста, помогите нам, – сказала Флор, поворачиваясь к двум старым священникам.

– Я хочу другого будущего! – воскликнул Хуан Диего – обратившись поначалу к Марии-монстру, но у него не осталось пепла, чтобы насыпать у ног безмолвной великанши. Тогда он повернулся к отцу Альфонсо и отцу Октавио. – Позвольте мне уехать с ними, пожалуйста. Я попробовал здесь – дайте мне попробовать в Айове, – взмолился мальчик.

– Это позор, Эдвард… – начал было отец Альфонсо.

– Вы двое – что за идея! Чтобы вы двое воспитывали ребенка… – пробормотал отец Октавио.

– Вы не супружеская пара! – сказал сеньору Эдуардо отец Альфонсо.

– Ты даже не женщина! – сказал Флор отец Октавио.

– Только супружеская пара может… – начал отец Альфонсо.

– Этому мальчику нельзя… – возмущенно начал отец Октавио, но доктор Варгас перебил его.

– Каковы шансы этого мальчика здесь? – спросил Варгас двух старых священников. – Каковы перспективы Хуана Диего в Оахаке после того, как он оставит «Дом потерянных детей»? – повысил голос Варгас. – Я только что осматривал звезду «La Maravilla» – саму Диву! – чуть ли не кричал Варгас. – Если у Долорес не было ни единого шанса, то каковы шансы у этого ребенка свалки? Если мальчик поедет с ними, у него будет шанс! – кричал Варгас, указывая на человека-попугая и Флор.

Получалось не то тихое посыпание пеплом, которое имели в виду два старых священника. Своими криками Варгас разбудил бездомных; с задних скамей храма поднялись пьяницы и хиппи – разве что за исключением одного хиппи; он заснул под скамьей. Грязные ноги хиппи в жалких сношенных сандалиях торчали у всех на виду в центральном проходе.

– Мы не спросили вашего научного мнения, Варгас, – саркастически заметил отец Альфонсо.

– Пожалуйста, говорите тише… – попытался урезонить Варгаса отец Октавио.

– Это мне решать, как говорить! – взвизгнул Варгас. – А что, если мы с Алехандрой захотим усыновить Хуана Диего… – начал он, но отец Альфонсо его перебил.

– Вы не женаты, Варгас, – спокойно произнес отец Альфонсо.

– Это по вашим правилам! Какое отношение ваши правила имеют к тому, как люди живут на самом деле? – спросил его Варгас.

– Это наша церковь, это наши правила, Варгас, – тихо сказал отец Альфонсо.

– Мы – Церковь правил… – начал было отец Октавио. (Пепе слышал это его высказывание уже в сотый раз.)

– Мы сами устанавливаем правила, – заметил Пепе, – но разве мы не можем их нарушить? Я думал, мы верим в милосердие.

– Вы все время оказываете услуги «властям» – они должны вам услужить в ответ, не так ли? – спросил Варгас двух старых священников. – У этого мальчика не больше шансов, чем у этих двоих… – начал было Варгас, но отец Октавио внезапно решил прогнать бездомных из храма; он отвлекся.

Только отец Альфонсо слушал Варгаса, поэтому Варгас замолчал, хотя даже ему было понятно, что продолжать разговор бессмысленно. Не было никакой надежды, что удастся переубедить двух старых священников.

Хуан Диего, например, перестал их просить.

– Пожалуйста, сделай что-нибудь! – в отчаянии сказал мальчик гигантской Деве. – Ты ведь не просто кто-то, но ты ничего не делаешь! – крикнул Хуан Диего Марии-монстру. – Если ты не сможешь мне помочь… Ладно, ладно… но разве ты ничего не можешь сделать? Просто сделай хоть что-нибудь, если можешь, – сказал мальчик громоздящейся статуе, но голос его затих. Он уже не вкладывал душу в эти слова. То немногое, что было в нем от веры, исчезло.

Хуан Диего отвернулся от Марии-монстра – он не мог больше видеть ее. Флор уже стояла спиной к Деве-великанше, хотя бы потому, что не почитала Деву Марию. Даже Эдвард Боншоу отвернулся от Девы Марии, пусть рука айовца и задержалась на постаменте, как раз под большими ступнями Девы.

Бездомные побрели из храма в никуда; отец Октавио повернулся к бедолагам, собравшимся у главной достопримечательности. Отец Альфонсо и брат Пепе обменялись взглядами, но быстро отвели глаза друг от друга. На этот раз Варгас не обращал особого внимания на Деву Марию – доктор пытался достучаться до сознания двух старых священников. В своем собственном мире, каким бы он ни был, пребывала и Алехандра, незамужняя молодая женщина с молодым, независимо мыслящим доктором. (Это был какой-то другой мир, как бы вы его ни называли – если у него вообще было название.)

Никто больше ни о чем не просил Деву-великаншу, и только один из присутствующих на церемонии, тот, кто не сказал ни слова, продолжал смотреть на Деву Марию. Ривера пристально наблюдал за ней; с самого начала он стал наблюдать за ней, и только за ней.

– Посмотрите на нее, – сказал всем хозяин свалки. – Неужели вы не видите? Вы должны подойти ближе – ее лицо так далеко. Ее голова так высоко, когда смотришь отсюда.