Дорога в бесконечность

— А ты откуда знаешь? Опять приснилось. Мы с тобой, Паша, хоть и безбожники отъявленные, но я верить стал, что есть там на небесах что-то или кто-то, что ведёт нас по правильному пути и помогает нам. Хотя мы часто этого и не хотим. Может, и правда, Бог есть?

…Эту почти правдивую историю про своего отца-счетовода рассказал мне один мой однокурсник пару лет назад, когда мы только начали учиться в Ленинградской высшей партийной школе. Поверить в какие-то сны было очень трудно, поэтому я решил её изложить так как есть без какого-либо научного атеистического обоснования. Вот только прочитать моему другу то, что получилось, так и не успел — его отчислили сразу же после первого курса. За что — не знаю. Может быть и за эту мистику. Но я пока его так больше и не видел.

1987 г.

Яшка

Пыльная дорога наконец-то привела Якова Василькова, новоиспечённого выпускника ветеринарного техникума, в деревню, где ему было предписано работать последующие три года. Бросив в траву свой потрёпанный картонный чемоданчик, Яков, а проще Яшка, за невеликим количеством лет, с облегчением бухнулся в серую от пыли траву и с наслаждением прислонился к торчащему на обочине столбику, означавшему, видимо, границу деревни. Июльское солнце, как налившийся кровью бычий глаз, медленно клонилось к горизонту. К быкам Яшка, как и все его однокурсники, питал особую неприязнь. Ещё бы! В племенном колхозе, где они были на практике, почти у каждого из них нашёлся свой тёзка среди свирепых четвероногих. Но думать ли о быках в такой прекрасный летний денёк! Тем временем солнце, облизнув макушки далёких деревьев, провалилось куда-то за лес, уступая место вечерней прохладе. Смахнув пыль с казённых башмаков, Яков приободрился и, перекинув через плечо своё нехитрое имущество, направился в деревню. Едва он вступил в абсолютно незнакомую ему местность, из-за ближайшего забора раздался пронзительный женский крик.

— Яшка, стервец, явился!

Странно, но его уже здесь ждали. Хотя вчера, когда он получал направление, говорили, что с деревней даже телефонной связи нет.

— Куда прёшь, куда прёшь! — не унимался женский голос.

Яшка оглянулся и, увидев, что сошёл с дороги и мнёт чью-то частную траву, тут же соскочил на обочину.

— Чертовщина какая-то — озираясь по сторонам, подумал он. — Мало ли Яшек кроме меня на свете. И уверенно шагнул к ближайшей избе.

— Только сделай ещё шаг, рога обломаю! — уже явно не шутя, раздался из-за забора теперь уже мужской голос.

И тут Яшка, действительно, струхнул.

— Ага, гад толстомордый, испугался — торжественно завопила невидимая женщина. — Еким, хватай кол, бей его, бей…

В себя Яшка пришёл лишь тогда, когда вновь оказался у знакомого столба при входе в деревню.

— Что там, перепились что-ли все? — переводя дух, в слух произнёс будущий ветеринар.

Тут в проёме видневшейся кривой улочки показался мужик с колом. Яшка весь сжался, словно его уже ударили. Но преследователь тоже заметил свою жертву и большими шагами направился к нему.

— Ветеринар? — вдруг крикнул он.

— Ветеринар — потухшим голосом ответил Яшка.

— Слава богу, — вздохнул бородатый мужик с колом. — А мы тебя второй день ждём. Бык наш колхозный совсем взбесился.

— А как зовут его? — почему-то вдруг спросил Яшка.

— Да Яшкой кликают, проклятого — ответил мужик. — Нынче он мне, чёрт рогатый, всю картошку вытоптал.

У ветеринара Василькова вдруг начался озноб. Мужик, заметив, как зубы парня отбивают чечётку, совсем ласково спросил:

— А ты, парень, чай не заболел? Перегрелся ты, ветеринар, видимо, на нашем южном солнышке Пойдём-ка скорее в избу, молочком горячим, да медком нашенским лечиться будем. А с Яшкой утром разберёмся…

1987 г.

Пожар

У деда Фили сгорел сарай. Для маленькой деревушки в тринадцать дворов событие нерядовое. Но случившееся в ночное время происшествие отнюдь не опечалило деревенских баб. Скорее наоборот. Сарай сооружён был так давно, что сам бы в скором времени рухнул от собственной ветхости.

Именно бабы первыми заметили пожар. Еле растолкали не по-стариковски спящего деда. К этому времени здесь собралась уже вся деревня. Больше всех суетились мужики. Бабы же стояли в сторонке и гадали, что упадёт раньше — стены или крыша? Как всегда, под рукой не оказалось ни вёдер, ни багров. Единственный колодец поблизости и тот давным-давно пересох.

Лишь один интеллигентного вида старик лет семидесяти, за что его недолюбливала вся деревня, бывший зоотехник Иван Степанович, усердно поливал из огородной лейки стены своего не менее престарелого жилища. Дом его вплотную подступал к пылающему сараю деда Фили. Вскоре энтузиазм местных «пожарных» угас. Понуро смотрели мужики на заканчивающуюся огненную феерию.

— Чего сгорело-то? — убедившись, что угроза миновала, с сочувствием в голосе обратился к погорельцу бывший зоотехник.

— Сам, поди, не видишь? — сокрушённо махнул рукой дед Филя.

— Неужто? — прозвучал из тёплой августовской ночи встревоженный голос старика Степаныча. — Так всё и сгорело? А я ведь тебе вперёд заплатил!

— Ну, заплатил. Так сам видишь какое дело.