Дорога в Фэйриэлл (СИ)

- Прямо как в тот раз, когда Элл играла на губной гармошке, - усмехнулась Фэй. - Думаю, если пойти на звук, ничего страшного не приключится.

Тропа не оборвалась, деревья почтительно расступились, склонив головы-кроны.

«Ну еще бы, - улыбнулась Фэй. - Если бы не я, вас бы здесь не было».

Но деревья кланялись вовсе не ей. И расступались тоже не перед нею, а перед тем, кто двигался ей навстречу - прекрасной девой в платье небесного цвета. В руках у нее была небольшая арфа, которая играла сама по себе - всё так же медленно и несмело.

- Меня находят только те, у кого на душе скребут кошки. Тебе повезло, - сказала дева.

Фэй взглянула на нее снизу вверх.

- Да не так чтобы очень повезло, - буркнула она. - Не ровен час на Фэйриэлл свалится небо, а оно наверняка ужасно тяжелое.

- Тебе ведь снятся сны, не так ли? - спросила дева, участливо склонив голову.

Фэй села на пенёк и вздохнула.

- Что бы мне ни приснилось, всё обязательно сбывается. Если б еще сбывались мечты! Мечтать в Фэйриэлле, как оказалось, куда безопаснее, чем спать.

- Я тебе помогу, - сказала прекрасная дева. - Звезды и месяц останутся на своих местах, и никто не пострадает.

Фэй оторопела.

- Погодите-ка, о луне и звездах речи не шло. Как вы угадали?

- Неужели ты не поняла? Я же волшебница! - рассмеялась дева. Ее арфа тоже рассмеялась, по-особому, по-арфьи - звонкой трелью.

- О, как здорово! - обрадовалась Фэй. - А вы можете сделать так, чтобы мои сны перестали быть вещими?

- Я не из тех, кто в одночасье делает такие сложные вещи, - призналась дева. - Но кое-какие чары всё же могу применить.

Она села рядом с Фэй, у дерева, и заиграла на арфе. Мелодия подскакивала и вертелась волчком, переливалась радугой и струилась водопадами с высоких гор. Стелилась гладким шелком по осенней траве и завязывалась пышными бантами у Фэй на талии. А напоследок завилась кольцами и, словно змея, уползла в кусты. Это была одна из тех мелодий, которые можно было потрогать рукой.

За мелодией в кусты юркнул черный мохнатый зверек, но ни волшебница, ни Фэй не обратили на него внимания.

- Это и есть ваши чары? - в недоумении спросила Фэй.

- Совершенно верно, - ответила волшебница. - Я сделала всё, что было в моих силах. Пока тебе не приснится твоя родина - долина Цветов-Великанов - сны продолжат сбываться. И уж здесь я помочь не смогу. Важные поручения ждут меня на севере, за отрогами скалистых гор.

Сказав так, волшебница начала бледнеть, мало-помалу исчезать. Сначала исчезли башмачки с серебристыми шнурками, за ними - стройные ноги в белых чулках, голубое платье и руки в тонких браслетах. Исчезла изящная шея, губы и зеленые глаза. Арфа растаяла последней.

Фэй на всякий случай заглянула под куст, куда уползла мелодия. Но там было пусто. Только из углубления в дереве торчал круглый черный нос какого-то любопытного зверька. Этот зверек навряд ли осмелился бы проглотить осязаемую мелодию волшебницы, решила Фэй.

«Мало кто из чародеев любит брать на себя ответственность, - подумала она. - Чародеи слишком беззаботны, хотя и говорят, что у них полно работы. Порхают с места на место, сеют надежды и сомнения - такой уж они народ».

Теперь у нее был выбор - спать, но только очень осторожно, чтобы нечаянно не стать свидетельницей еще какой-нибудь вселенской катастрофы, или не спать совсем. Тогда, думала Фэй, придется купить прищепки для глаз или через каждый час умываться ледяной водой. Но в таком случае как она увидит долину Цветов-Великанов?

Эпилог

Все уже давно привыкли к тому, что Будюп всюду ходит хвостиком за Элл. И когда он вдруг стал ходить хвостиком за Фэй, многие удивлялись.

- Это он на тебя, Элл, обиделся, - выдвинула предположение Эйри. - За то, что ты променяла его на сову.

- Навряд ли. Он не из тех, кто обижается по пустякам, - сказала Элл.

Откуда им было знать, что Будюп съел осязаемую мелодию волшебницы и впитал все ее чары? На вкус чары напомнили ему липовый чай, которым его иногда угощала Элл. И он посчитал своим долгом сторожить сны Фэй, чтобы она не наделала глупостей. Фэй ужас как любила совать нос, куда не просят. Особенно во снах. Если ей взбредало в голову завернуть за угол, где подстерегала беда (а беды в ее снах всегда грозили обернуться реальностью), Фэй неизменно натыкалась на черный и мохнатый сон Будюпа. Внутри мохнатого сонного кокона Будюп либо рыл ямы и находил сокровища пиратов, либо слизывал с пола растекшееся крем-брюле, либо прыгал по дивану, который пружинил не хуже любого батута. В последнем случае Фэй присоединялась к Будюпу, и они вместе прыгали на диване до самого утра.