Дорога в Лефер

В том бою Везучий тоже стоял в первом ряду. Прямо…

— Да, прямо там, — Олаф узнал тот холм.

В семи шагах от берега реки, против моста. И камень был точно таким же. А вот погода была жарче. Шёл самый разгар лета, и лучи солнца жарили их головы в шлемах. А на том берегу стояли морячки, в кольчугах, а то и просто в стёганых доспехах. Да, именно то место…

— Ты прав. Это было здесь. Говорят, потом Фер кроваво-красным был ещё несколько месяцев, — внезапно нарушил своё молчание Ричард.

Нет, он не отрывался от чтения трактата: Магус говорил нехотя, будто бы не желая хотя бы йоту своего внимания уделить чему-либо другому, помимо чтения. Только рот открывался, да язык произносил слова.

— Догадался, о чём я думаю, догадался, — хмыкнул Олаф.

Он цокнул, и тяжеловозы остановились. Везучий хотел ещё раз перенестись — хотя бы в мыслях — в тот день. Казалось, издалека доносился топот наступавших морячков, плеск волн: кто-то из них решил, минуя мост, переплыть Фер. Но Широчка хранила своих хозяев: ноги врагов вязли в иле, и врагу пришлось переплавляться через мост. Эх, сломать бы его! Но нельзя: на восстановление ушло бы несколько месяцев, и это нарушило бы сообщение Лефера с западными землями. Отцы города допустить подобного никак не могли. А потому простым людям приходилось гибнуть. И гибнуть, и гибнуть…

Олаф замахал головой, чтобы отогнать наваждение: ему почудились люди на том берегу. Точь-в-точь как морячки…

— Машут нам, вождь, — отчеканил Рагмар.

Глаза охотника не врали: на том берегу действительно стояли люди и махали проезжавшим. Орк разглядел блеск металла — как минимум один из тройки людей был в кольчуге. Да ещё, кажется, в шлеме! Пальцы Рагмара любовно обвили древко топора. Верный товарищ не должен был подвести, случись что неладное.

— Ричард, готовься… — начал было Олаф, но воздух рассекла… ладонь Ричард.

— Не отвлекай меня от истории Великой Замятни. Интересно же. Сам знаешь, я тебя не подведу! — досадливо выпалил Ричард, перелистывая очередную страницу.

— Да знаю, знаю, — поддакнул Везучий.

Левая рука его держала вожжи, а правая уже нащупала рукоятку меча. Словом, отряд был готов к бою и… и ещё раз к бою — это враг должен был бы обороняться!

Олаф попридержал тяжеловозов. Тех людей он решил дождаться здесь же, на холме. Здесь он уже выиграл когда-то битву, так зачем же сходить со счастливого места: Везучим его прозвали именно из-за таких вот предосторожностей. Хотя некогда кличка его была Бесшабашный. Эх, сколько воды утекло с тех пор — должно быть, только в Фере уместилась бы!

Когда те парни оказались на мосту, Олаф пригляделся к тому, в кольчуге. Что-то знакомое было в движениях, в походке, в манере держаться…

Когда их разделяло шагов тридцать, Олаф вытянулся во весь рост, напрягся, и… воскликнул:

— Ба! Какие люди! Ганс из Зиммера собственной персоной! Какая честь! — расхохотался Везучий.

— И стоило меня отвлекать из-за этого? — обиженно пробубнил Ричард Магус, углубившись в чтение. — Привет ему от меня передавай.

— Обязательно, — сказал Олаф, а потом обратил свой лик к приближавшейся троице. — Приветствую! Ганс! Ганс!

Мужчина в кольчуге всплеснул руками и помчался с неожиданной для такого грузного — больше похожего на бочку, увитую железными обручами — человека прытью. На бегу он, как ни странно, дышал легко и даже не было похоже, чтобы Ганс страдал одышкой. А вот лицо! Да! Оно было покрыто румянцем, который только слепец (и то не всякий) мог бы назвать здоровым. Эта краснота родилась не от одной сотни добрых кружек пива, да не разбавленного водой, а настоящего, терпкого, который только в Зиммере, родном городе Ганса, и варили. Говорят, секрет этого благословенного напитка передали им некие полурослики, жившие прежде под холмами в окрестностях Зиммера. Но скажи кто об этом Ричарду Магусу, он бы с ухмылкой заметил: «Вместо того, чтобы слушать всякие глупости, лучше бы почитали хронику или чью-нибудь биографию». Может быть, Ричард был прав, и никаких малюток, обладавших секретами пивоварения, в Зиммере не было — да только был Ганс, гигантский человек-пивная бочка (по мнению недругов, скорее пивное брюхо).

Гора эта прытко взбежала на холм, где стояла повозка Олафа, и единым мановением подхватила Везучего, стиснув в прямо-таки каменных объятиях.

— Либен готтен, какой человейк! Какой человейк есть приходьить сюда! Майн либен готтен! Майн либен готтен! Йа ждайт этот случай много — много лет!

Голос этого бочкоподобного человека более походил на гром, который издавали передвигаемые бочки с чудодейственным напитком. Он говорил точь-в-точь как и многие жители Зиммера, смешно коверкая слова и пересыпая их родной речью. Итог получался более чем забавным, да вот беда — поди разбери, что эти зиммерцы хотят сказать!

— И я рад тебя видеть, Ганс! Рад, что пиво ещё не убило тебя или не разнесло твоё пузо до мировых размеров! — Олаф подтвердил слова свои дружелюбным хлопком по натянутой как барабан кольчуге прямо у пупка.