Дорога в Мальхару, или За первого встречного

– Приветствую уважаемую принцессу Экливену за нашим столом, а также её мужа, моего лучшего друга Брайдса, проделавшего большой путь и вернувшегося обратно, чтобы осчастливить наш дом! Брайдс! Наконец-то наступил тот день, когда я по праву смог посадить тебя с моей семьёй, рядом со мной, чтобы ты разделил с нами эту трапезу как почётный гость и друг, а не как раб, которому не положено приближаться к господскому столу! Я так мечтал об этом дне, и вот, он наступил. Тем более сейчас рядом с нами твоя прекрасная жена. Надеюсь, ваш брак будет крепким, как это вино с Алианских гор, что пьём мы сейчас за счастье молодых!

Граф поднёс ко рту пиалу и сделал глоток. Вслед за ним остальные пригубили пьянящий напиток. Всё в нём было идеально: терпкий ягодный аромат, переливающийся многими изысканными оттенками вкус, умеренная крепость. Ведь во дворец графа привозили только самые лучшие вина. А именно Алианские горы славились своими виноградниками и винодельнями. Поэтому, выпивая то, что привезли из провинции её государства, бывшая принцесса была горда за свою родину.

Все сели. После вина многих потянуло на разговор, непринуждённый, не связанный строжайшими правилами этикета. Через минуту ответную речь произнёс Брайдс. Потом слово дали Аледе. Та воодушевлённо описывала Экливене красоты Мальхары и радость жизни в ней, часто вставляя: «ваше высочество». Ливи внимательно и с интересом слушала графиню, а потом спросила, почему она говорит с ней как с принцессой, ведь девушка лишилась титула при замужестве.

– У нас не смотрят на официально зарегистрированный статус, как у вас на Западе, – рассмеялась Аледа. – Мы, конечно, тоже знаем об этом, но мальхарцы в большинстве своём смотрят на кровное родство. Ты – дочь королевы, а значит – принцесса.

Ужин шёл своим чередом. Экливена уже не чувствовала себя скованно, легко разговаривала на разные темы, перепробовала все кушанья и многое узнала о жительницах женской части дворца. Всё ей было интересно, всему она радовалась, как любопытная девочка. А Ливи по-прежнему была такой.

В мужской части обеденного зала тоже жужжала неторопливая беседа:

– Счастливый ты человек, Брайдс, – улыбчиво говорил брат графа, поднимая пиалу с вином за его здоровье. – У тебя всё ещё только начинается. Вот помню, как с моей женой: прогулки, цветы, дорогие украшения, которые я дарил ей на каждый праздник…

– Кстати об украшениях, – воскликнул Агат, резко поворачиваясь к своему другу. – Как твоя супруга относится к ювелирным изделиям? Ты вообще дарил ей что-нибудь?

– Нет, – пожал плечами Брайдс, – да мы и не беспокоились об этом. Я думал лишь о том, чтобы мы живыми добрались сюда….

– Как так можно?! – негодующе произнёс Агат. – Как ты можешь любить женщину и не доказывать это дарами?! Иначе она разлюбит тебя!

– Я забыл об этом… – парень вздохнул.

– Я намереваюсь исправить данную несправедливость! – граф встал и с хмельным энтузиазмом позвонил в лежащий неподалёку колокольчик.

Вошла молодая рабыня. Агат приказал ей отправиться в его кабинет и принести какую-то красную бархатную коробку, лежащую на его столе, и сказать кухаркам, чтобы готовились нести сладости.

Служанка удалилась, и, пока она отсутствовала, несколько других рабынь быстро убрали остатки ужина со стола. Ливи только ахнула. На нём появились десерты и фрукты, которых девушка, даже будучи принцессой не пробовала, а назвать смогла лишь шербет, лукум с орехами, виноград, халву, яблоки в карамели, арбуз и дыню.

Брайдс поймал восторг Экливены, и ему как-то радостно стало от осознания того, что его жене всё, к чему он привык, весь этот мир, нравился. Ливи приняла его дом, она захотела, чтобы он стал ЕЁ домом.

В дверь постучали, и после повелительного «Войдите!» к графу просеменила та самая рабыня, держащая в руках нужную господину коробку.

Агат встал, приняв её из рук служанки. Все притихли, уставившись на него.

– Госпожа Экливена! – начал граф, обратив на себя внимание супругов. – К сожалению, я не догадался о том, что Брайдс именно сейчас приведёт к нам свою жену. Поэтому у меня нет особого брачного подарка для вас. Но у меня есть то, что я хранил для женщины, удостоившейся стать спутницей жизни этого человека! Все знают, что я отношусь к Брайдсу как к своему брату. Поэтому этот дар по праву должен принадлежать его супруге!

И после этого граф торжественно показал всем, какой подарок хотел вручить он Экливене. Все замерли в восхищении: в коробке, на бархатной подушке лежало ожерелье удивительной красоты. Да, оно не было вершиной ювелирной работы, но изящность плетения, этих тонких и кажущихся хрупкими золотых веточек, на конце каждой из которых сиял бриллиант, не оставляло сомнений насчёт мастерства его создателя. Это украшение можно было надеть на любое мероприятие: оно подходило к любому наряду.