Дорога в мир живых

Сегодня он почему-то все еще не появился, и это пугает меня. Как я могла полагать, что мне уже ничего не страшно? Страшно, еще как.

Такого никогда не было. Казалось бы, надо радоваться, что мучителя нет, но у меня двойственное чувство. С одной стороны, конечно, радость: все на свете отдала бы, лишь бы никогда его не знать и больше не увидеть.

Но, с другой стороны, за все эти долгие месяцы я успела усвоить одну аксиому: все, что бы ни происходило, делает мою жизнь (если это беспросветное существование можно назвать жизнью) только хуже. Если что-то и меняется, то только к худшему.

А значит, то, что он не спускается сюда, ко мне, как каждый вечер и каждое утро, в итоге сделает мое незавидное положение (боже, какие слабые, смешные слова!) еще невыносимее.

Я только что посмотрела и убедилась, что хотя страниц в дневнике еще много, он пуст почти на четверть, мне скоро придется перестать писать: пасты в авторучке осталось мало. Крохотная синяя капелька.

Поэтому я решила рассказать о том, как попала сюда, о том, что мне известно о человеке, который посадил меня в клетку.

Даже на долю секунды я не верю, что кто-то может прийти и спасти меня, что ненавистная дверь откроется и в проеме возникнет не мучитель, а тот, кто выпустит меня на волю. Я здесь уже почти год, а чуда до сих пор не случилось. Следовательно, уже и не случится. Мне предстоит умереть в этом подвале, и изменить этого факта я не в силах.

Если ты – далекий и неведомый! – читаешь эти строки, значит, меня уже нет, все для меня закончилось. Я тешу себя лишь одной мыслью (надо же, никаких амбиций и желаний, ничего больше!) – может, кто-то найдет эти записи и расскажет моим близким и близким всех остальных, что с нами стало. Чтобы наши тела нашли и похоронили, и никто не думал, что мы просто сбежали и живем припеваючи на другом конце земного шара.

Нас больше нет. Мы умерли. Он всех убил.

Я – Нина. Соловьева Нина Валерьевна. Родилась, выросла и всю жизнь прожила в маленьком городе Чистополе.

Настоящее имя мучителя мне неизвестно. Он велел называть его Никитой, но как его зовут на самом деле, я не знаю. Ведь меня он тоже зовет чужим именем.

Анастасия, Нюся – так звали его покойную жену. Она умерла больше шести лет назад, но он так и не смог поверить в это. Съехал с катушек, но не принял ее гибель.

Может, если бы она смертельно заболела, попала под машину, разбилась в авиакатастрофе, он погоревал бы и отпустил, но…