Дорога в Омаху

– Ради бога, умолкните! – заорал блондинистый владелец «Зенита» и, снова взглянув на часы, обратился к госсекретарю: – Ну а как насчет благостных сообщений, если таковые имеются?

– Говоря без затей, – начал Пиз, водворив кое-как мятежный глаз на место, – наш отбывающий в ближайшее время в мир иной директор ЦРУ подсказал нам выход из создавшегося положения. Прежде чем Верховный суд вынесет окончательное решение, составителям искового заявления племени уопотами, а именно вождю Повелителю Грома и его поверенным, придется предстать перед судьями для устного опроса.

– И?

– Они там никогда не появятся.

– Что?

– Кто?

– Винни Бам-Бам использовал свои связи с мафией. А мы поступили и того лучше.

– Что?

– Кто?

– Как?

– Мы собираемся обратиться к услугам определенной части нашего спецконтингента, многие из которого пребывают в данный момент в тюрьме. Задание наши помощники получат достаточно четкое: уничтожить вождя Повелителя Грома и присных его… Видите ли, Манджекавалло, которому предстоит скоро стать покойничком, был прав, говоря: «Если вы устраните причину, то не будет и следствия».

– Слушайте, слушайте!

– Прекрасное шоу!

– Дьявольски чудесный сценарий!

– Нам известно, что этот сукин сын Повелитель Грома и его коммунистические прихлебатели находятся в Бостоне. Мы должны найти этого субчика и его насквозь прогнивших и начисто лишенных патриотизма коллег.

– Но под силу ли тебе сделать это? – спросил ледяным тоном спешащий в Париж Фрогги. – Пока что ты не слишком преуспел.

– Практически все на мази, – заверил его госсекретарь, полностью взяв под контроль свой левый глаз. – Этот ужасный человек, которого арестовали в Бостоне, Цезарь Непроизносимый, находится сейчас в изоляторе при клинике государственного департамента в Вирджинии и, как они говорят, «накачан под завязку» «сывороткой правды». К концу дня мы узнаем все, что известно ему. И, Смити, я думаю, тебе пора уже приниматься за работу.

– Сделаем все как надо.

* * *

Элджернон Смитингтон-Фонтини вышел из лимузина в самом, казалось бы, неподходящем для этой персоны месте – у жалкой бензоколонки на окраине Грейсонвилла, штат Мэриленд, представлявшей собою своего рода реликт, сохранившийся с тех времен, когда местные фермеры заполняли тут рано поутру баки своих грузовиков горючим или просто болтали по нескольку часов кряду о погоде и прочих вещах, ворчали по поводу падения цен на рынке на сельхозпродукцию и сетовали на проникновение в их отрасль специализированной техники, что было для многих из них подобно похоронному звону. Смити кивнул владельцу заправочной станции – он же и рабочий, – сидевшему на видавшем виды плетеном стуле у двери:

– Добрый день!

– Хэй, красавчик! Входи и пользуйся телефоном сколько душе угодно. Деньги можешь оставить, как всегда, на прилавке, и, как всегда, я тебя сроду не видел.

– Понимаете, старина, меры предосторожности из соображений дипломатии.

– Рассказывай, приятель, своей жене об этом, но не мне!

– Дерзость несовместима с твоим положением.

– У меня с этим проблем нет: любая шлюха – любое положение…

– Однако же!.. – Вот и все, что нашелся сказать Смитингтон-Фонтини.

Пройдя в крошечное помещеньице, он повернул налево, где возвышался треснутый, покрытый пластиком прилавок, заляпанный жиром и испещренный грязными пятнами. На нем-то и стоял телефонный аппарат, которому минул уже не один десяток лет. Подняв трубку, Смитингтон-Фонтини набрал номер:

– Надеюсь, я не помешал?

– Ах, синьор Фонтини! – откликнулся голос на другом конце линии. – Чем обязан я такой чести? Полагаю, в Милане все идет как по маслу?

– Совершенно верно! Как и в Калифорнии.

– Счастлив, что мы смогли вам услужить.

– Но решение, которое принято только что, не доставит тебе особой радости. Не считая всех прочих гадостей, отмене оно не подлежит.

– Послушайте, что кроется за столь зловещими словами?

– Esecuzione.[112]

– Che coza? Chi?[113]

– Tu.[114]

– Me?..[115] Ax они, сукины дети! – взорвался Манджекавалло. – Мерзавцы!.. Тутти-фрутти… Ублюдки!..

– Мы должны обсудить план действий. Я предлагаю корабль или самолет: вопрос о возвращении на родину остается открытым. Билет у тебя будет в один конец.

* * *

В состоянии, близком к апоплексическому удару, Винни Бам-Бам нажимал яростно на кнопки своего тайного телефонного аппарата в нижнем ящике правой тумбы письменного стола. Дважды на суставах его пальцев появлялась кровь, когда он задевал рукою за острые края боковых деревянных панелей. Наконец он пролаял номер комнаты в отеле, куда пытался дозвониться.

– Да-а-а? – протянул сонно Крошка Джо по прозвищу Саван.

– Отрывай от постели свой ублюдский зад, Джо: сценарий изменился!

– О чем ты там?.. Ах, да это же ты, Бам-Бам!

– То, что это так, можешь побиться об заклад на могилы своих предков в Палермо и Рагузе! Эти гомики в своем шелковом исподнем только что решили убрать меня! После всего, что мы для них сделали!

– Ты что, шутишь? Наверное, это ошибка. Они изъясняются на столь вежливом языке, что невозможно понять, когда они хотят воткнуть тебе перо в спину, а когда – умаслить…