Дорога в Омаху

– Вернемся, мистер Дивероу, к тревожащим нас юридическим проблемам, – предложила мисс Редуинг, когда оба они закурили свое зелье. – Это исковое заявление суду – чушь собачья, и вам тоже и также это должно быть совершенно ясно.

– Тавтология, госпожа адвокат: «тоже» и «также» – это одно и то же.

– Никак нет, господин адвокат, если эти слова произносятся в присутствии судей с должной эмфазой[82]. Особенно это верно в тех случаях, когда данными наречиями оперирует опытный юрист.

– Согласен. И кто же из нас подпадает под такую категорию?

– Мы оба, – заявила Редуинг. – И, выступая в таковом качестве, я считаю необходимым заметить от имени племени уопотами, что его интересы не могут быть защищены с помощью этой фривольной комедии, зашедшей уже весьма далеко.

– Будучи в одном с вами ранге, я тем не менее не разделяю подобной точки зрения, поскольку, к несчастью, был непосредственно связан с генералом Хаукинзом. Эту тяжбу нельзя расценивать как некую комедию, к тому же фривольную, – возразил Сэм. – Если смотреть на вещи трезво, то шанса на успех у Хаука нет, но предъявленный правительству от имени племени иск вполне обоснован.

– Что?! – Редуинг устремила свой взгляд на Дивероу. Сигарета повисла в воздухе перед самым ее лицом, дым же словно застыл, как это бывает на фотографиях. – Да вы разыгрываете меня!

– Хотел бы, чтобы это было так: жизнь тогда стала бы намного легче!

– И что же позволило вам прийти к такому заключению – о серьезности мотивировок, стоящих за исковым заявлением?

– Бумаги, которые удалось раскопать в секретных архивах, по-видимому, аутентичны. Территориальные договора, заключенные по всем правилам, были затем подменены постановлениями, предусматривавшими переселение индейцев племени уопотами без учета прежних соглашений, или, иначе, их прав на владение землей.

– Вы вот сказали о постановлениях, предусматривавших переселение индейцев. И что же, их насильно заставляли покидать обжитые места?

– Именно так, но правительство не имело права нарушать принцип неприкосновенности собственности и заставлять уопотами покинуть свои земли. И уж коли оно все же решило осуществить свой план переселения индейцев, то, во всяком случае, обязано было получить на это санкцию федерального суда, который провел бы соответствующее слушание в присутствии всех членов племени.

– Выходит, данный вопрос даже не рассматривался в суде и решался без участия самих индейцев? Но как правительство могло пойти на такое?

– Оно прибегло к обману. В чем нетрудно убедиться на примере судьбы договора тысяча восемьсот семьдесят восьмого года, заключенного между уопотами и конгрессом четырнадцатого созыва.

– Что вы хотите этим сказать?

– Министерство внутренних дел – по-видимому, не без помощи Всеамериканского бюро по делам индейцев, – заявило, что такого договора никогда не существовало, все это, мол, фантазия, взбредшая в голову любителям горячительных напитков, когда они в наркотическом экстазе плясали вокруг костра… Кстати, в исковом заявлении рассматриваются и возможные причины пожара тысяча девятьсот двенадцатого года, уничтожившего в Омахе «Первый банк».

– Картина начинает проясняться, – заметила хмуро Редуинг, держа в руке сигарету.

– По-видимому, пожар произошел не случайно: ведь именно в этом банке хранили уопотами свои документы, удостоверявшие их право на владение территорией. Естественно, от бумаг ничего не осталось.

– Ну а если более конкретно?

– Агенты федерального правительства по распоряжению из Вашингтона попросту сожгли неугодную верхам документацию.

– Это, господин адвокат, довольно серьезное обвинение, даже если и прошло с тех пор восемьдесят лет. На чем же основано данное умозаключение?

– Банк взломали примерно в полночь. Прихватив с собою всю имевшуюся там наличность и драгоценности, грабители бесследно исчезли. Однако перед тем, как бежать с места преступления, они почему-то решили поджечь здание, что более чем странно, поскольку пожар неизбежно должен был разбудить жителей города, а это уж, казалось бы, никак не соответствовало интересам лиходеев.

– Да, это действительно довольно странно, но нельзя сказать, чтобы такого никогда не случалось. Патологические личности, мистер Дивероу, не столь уж редкое явление, а ненависть к банкам имеет свою весьма длительную историю.