Дорога в Омаху

– Совершенно верно, – подтвердил Дивероу. – Но необходимо учитывать одну вещь: если даже, несмотря на всю абсурдность обстановки, сторонники рассмотрения иска получат перевес – пускай в один лишь голос, – то и в этом случае нельзя будет требовать от Верховного суда принятия окончательного решения, поскольку речь может идти только о внесении изменений в законодательные акты.

– Конгресс же, сколь бы ни оказывали на него давления, станет изучать проблему с черепашьей скоростью, – дополнила леди-юрист. – В результате ваш безумец Хаук сможет до бесконечности просидеть на жердочке, чирикая себе сколько душе угодно.

– А уопотами между тем останутся при своих интересах, – добавил Дивероу. – Это и называется тянуть время.

– Хотя может быть названо и иначе – подготовка спецрейса в ад, – развила тему Редуинг, вставая с кушетки, и, подойдя к окну, выходившему на Бостонский парк, медленно покачала головой. – Впрочем, конгрессу не придется заниматься этим делом. Члены Верховного суда бессильны будут что-либо сделать. На них, словно стая птеродактилей и прочих чудищ, налетят авантюристы от политики в роскошных лимузинах и на личных реактивных «Лирах» – и в таком числе, что у судей голова пойдет кругом… И никому – ни мне, ни кому бы то ни было еще из нас – не помешать этой вакханалии.

– К кому относится это ваше «из нас»?

– К тем – нас около дюжины, – кого совет старейшин признал в свое время «оготтова», самыми одаренными детьми. Перевод этого слова, однако, не вполне точен, поскольку оно содержит более глубокий смысл. Нам, в отличие от остальных наших сверстников, была предоставлена возможность получить хорошее образование. Жизнь у всех нас сложилась удачно, и, за исключением трех или четырех, кто не смог дождаться, когда приспособится к новым условиям и приобретет для себя «БМВ», мы стараемся держаться вместе и хоть как-то помочь своему племени. Мы делаем все, что в наших силах, но защитить своих сородичей от взирающих сверху вниз с олимпийским величием судейских чинуш нам бы ни за что не удалось.

– Мы то и дело обращаемся к греческим образам, вы не находите?

– А я и не заметила. С чего вы это взяли?

– Да сам не знаю. Наверное, где-то тут возле нас разгуливает один грек в лучшем моем пиджаке от самого Пресса… Простите, я не хотел вас перебивать.

– И все-таки перебили. А сейчас вы обдумываете, что бы такое сказать мне в ответ.

– В быстроте мышления вам не откажешь, адвокат. Я и в самом деле обдумываю кое-что, хотя не для того, чтобы сказать вам что-то в ответ, а, наоборот, чтобы спросить у вас кое о чем. Интересно, я прав, полагая, что вы главная ударная сила этой дюжины?

– Думаю, что да. Я связана с соплеменниками кое-какими обязательствами и в состоянии оказывать им помощь как юрист-консультант.

– Тогда воспользуйтесь своим особым положением, прежде чем начнется эта заварушка – если только она вообще начнется.

– Что вы имеете в виду?

– Скольким из избранных детей своего племени можете вы доверять? – ответил Сэм вопросом на вопрос.

– Ну, моему брату Чарли – конечно, когда у него в голове прояснится. И еще шестерым-семерым, которые, надеюсь, не купились на приманку вроде Алисы в Стране Чудес.

– Так вот, соберитесь-ка вместе и составьте доверительный документ, согласно которому, после того как он будет подписан всеми членами вашего совета старейшин, ни один из вопросов экономического характера, затрагивающих интересы всего племени, не может решаться никем, кроме лиц, означенных в этой бумаге в качестве поверенных.

– Но это означало бы некий тайный сговор в преддверии лишь предполагаемого нами официального рассмотрения дела, – возразила Редуинг.

– При чем тут сговор? Разве у вас нет права предпринимать любые юридические действия в пользу своего племени?

– Черт возьми, не могу не согласиться с вами! У меня оно действительно есть. И даровано мне это право свихнувшимся братцем моим Чарли и моим новым знакомым Сэмом в насквозь промокших штанах.

– Подумайте сами, выбор у вас весьма ограничен: или тот доверительный документ, или спецрейс в ад.

Вернувшись к письменному столу, Редуинг уперла руки в бедра и, откинув голову назад, уставилась в раздумье в потолок. Провокационная поза, в которой стояла она, вызвала у Дивероу соответствующую реакцию.

– Вам обязательно это делать? – полюбопытствовал он.

– Что «это»? – отозвалась Афродита из племени уопотами, переведя взгляд на Сэма.

– Ну вот принять такую позу.

– Какую «такую»?

– Конечно, вы можете сколько угодно изображать из себя бесстрастную леди: не у вас же при этом вырабатывается в избытке тестостерон![106]

– О чем вы там, не пойму никак, толкуете?

– Где вам понять: вы же не мужчина.

– Вы совершенно правы: я не мужчина. – Редуинг бегло оглядела себя. – Ах так… Послушайте, адвокат, давайте-ка покончим с этим. Сконцентрируйте внимание на своей монахине.

– Не прозвучала ли в вашей речи нотка ревности? О лучшем я не мог бы и мечтать! – Сэм запел, безбожно фальшивя: – «Ре-е-е-вность… Вижу я, ре-е-внуешь ты меня…»

– Господи, да заткнитесь же!.. Этим мог бы заняться и Чарли…

– Надеюсь, что нет.