Дорога в Омаху

— А вот что: как только какой-либо движущийся объект весом в пятьдесят фунтов или чуть больше пересечет исходящие от аппаратов лучи, так тотчас же будет подан сигнал тревоги, слышимый, по крайней мере, на пять миль вокруг.

— Вы знаете свое дело, мистер Сайрус Эм!

— Надеюсь, что вы свое — тоже, — откликнулся страж, поднося к глазам полевой бинокль, чтобы оглядеть раскинувшееся перед ним пространство.

— Странное замечание!

— Полагаю, вы сочли его несколько нагловатым. — Улыбку Сайруса не смог скрыть бинокль.

— Конечно, вы вправе были это сказать, и все же ваша реплика прозвучала как-то необычно. Не объясните ли, что вы имели в виду?

— Возможно, я старше, чем вы думаете, мистер Д., и у меня очень хорошая память. — Сфокусировав бинокль, Сайрус продолжил все тем же спокойным и небрежным тоном: — Когда вчера вечером нас представляли, — естественно называя и наши воинские звания, — а потом генерал давал нам инструкции, я все вспоминал о том, что произошло когда-то в не столь отдаленном прошлом. Находясь какое-то время за рубежом, я с интересом читал газетные статьи о событиях на Дальнем Востоке... Ваш генерал — не тот ли самый, которого вышвырнули из Китая за то, что он осквернил в Бейдзине[138]некий национальный памятник, своего рода святыню? Я и имя запомнил его — Маккензи Хаукинз, что находится в строгом согласии с условным обращением — «командир Эйч». Ну а поскольку все вы зовете его генералом, то ясно и без слов, кто он, этот «командир»... Безусловно, это тот самый человек, который заставил весь Вашингтон волчком вертеться в унитазе в связи с учиненным в Китае судебным разбирательством его дела.

— Не собираясь подтверждать, что в этом нелепом и оскорбительном предположении содержится хоть слово правды, я намерен в то же время спросить вас: к чему вы клоните?

— Это все в связи с тем, как нанимали меня для такой работенки. — Сайрус медленно водил биноклем по окружающей местности. Его огромная голова и мощные плечи находились в постоянном движении, придавая ему впечатляющий вид внезапно ожившей статуи, не менее угрожающей оттого, что линии ее отличались скульптурной четкостью. — Видите ли, я работаю на эту компанию много лет, — прежде, правда, значительно чаще, чем теперь. Так что я отлично знаю ее, как и то, что правила не меняются. Обычно, когда нам дают какое-нибудь задание, мы получаем краткий, но детализированный инструктаж...

— А что это означает? — спросил сообразительный юрист, каким Сэм всегда бывал в естественной для него стихии.

— Ну, сообщают соответствующие имена, излагают предысторию вопроса и обрисовывают в общих чертах характер нашей операции...

— А зачем? — перебил собеседника Дивероу.

— Эй, адвокат, — молвил тихо Сайрус, опуская бинокль и глядя на Сэма, — вы всерьез играете сейчас в юриста, не так ли?

— А чего еще вы ждете от меня, коль скоро вам и так уже известно, судя по всему, что я и есть юрист?.. Кстати, как вы узнали об этом?

— Да вы все как дети одной мамы, — проговорил насмешливо охранник. — Вы не смогли бы это скрыть, даже если бы лишились дара речи: ведь в этом случае ваши ладони оторвались бы от запястий, не выдержав ожесточенной жестикуляции, которой попытались бы вы заменить звуковой язык.

— Вы слышали, как я говорил?

— Я слышал всех троих: старика, смуглую леди, которая и без солнца выглядит загорелой, и вас. Если помните, генерал приказал мне обойти все поместье. Прошлой ночью я и занимался этим часа два, изыскивая места возможного проникновения противника на нашу территорию. Вы трое продолжали бодрствовать и после того, как ваша матушка — по крайней мере, я полагаю, что это была она, — и командир Эйч, которому пристало бы и такое имя, как «Неугомонный Эйч», отправились спать. Позвольте мне заметить, что я уже не раз сталкивался в своей взрослой жизни с господами юристами, и поэтому стоит им только заговорить, как я сразу же узнаю их.

— Вот и чудесно, — резюмировал Дивероу. — А теперь ответьте все же на мой вопрос: почему вам, всего лишь охранникам, сообщали столь много о вашей работе?

— Потому что мы не только охранники, но и наемники.

— Кто? — вскрикнул Сэм.

— Боевые солдаты, только и ждущие, чтобы их наняли. И, пожалуйста, говорите потише.

— Боже мой! — К сожалению, произнося это ни к кому по сути не адресованное обращение, Дивероу разлил кофе из кружки прямо на брюки. — Иисусе, да он же горячий!

— Хороший кофе всегда такой.

— Чтоб вам пусто было! — заорал Сэм, наклоняясь, чтобы как можно дальше оттянуть свои штаны от кожи. — Выходит, вы наемники?