Дорога в Рождество

Но иногда во сне он видел земляничную поляну, и большого сильного папу, и маму в голубом шелковом платье… Во сне мама улыбалась. А наяву она будила его в школу — всегда собранная, подтянутая, в безукоризненном деловом костюме — и бесстрастным голосом перечисляла, что он должен сделать сегодня…

Детство пролетело, и вот уже мама решила, в какой институт он должен пойти учиться. Кому-то позвонила, что-то передала, и Алексей стал студентом престижного вуза. Вольная студенческая жизнь — дружеские посиделки с гитарой, общение с красивыми веселыми девушками, уютные бары и шумные вечеринки — увлекала, казалась замечательной. Впрочем, и в институте он учился старательно и хорошо. Иначе не мог — подсознательно чувствовал, что «должен соответствовать».

Проблемы и волнения при распределении на работу его тоже не коснулись. Мама все решила наилучшим образом, и Алексей стал работать в перспективном конструкторском бюро. Только сейчас она дала ему понять, что он уже взрослый, ослабила контроль и признала его право на личную жизнь. Впрочем, он и раньше не видел повода бунтовать. «Взрослая» жизнь оказалась еще заманчивее. Дружеские вечеринки теперь проходили «на высшем уровне» — с коньячком и лучшими винами. Неизменным атрибутом подобных вечеров были девушки — все как на подбор, будто только что с подиума. Первое время у Леши даже голова кружилась от их взглядов и прикосновений. Но постепенно он привык и понял, что их улыбки — заученные, движения — профессиональные. С этими девушками приятно было проводить время, но не более того. И хотя многие из красавиц мечтали о чем-то большем, глядя на умного и красивого парня, одетого в шикарные вещи и разъезжающего на лучших машинах, он их кандидатуры всерьез не рассматривал. Отношения с друзьями, такими же «благополучно упакованными», казались ему более важной частью жизни.

Все текло по раз и навсегда установленному распорядку, до того страшного дня… Ему позвонила мамина секретарша и попросила срочно приехать. Такого никогда раньше не случалось. Алексей немедленно сорвался с работы и помчался в центр, к знаменитому зданию, которое теперь называлось «мэрия». Вбежав в приемную, он увидел каких-то растерянных людей. Алексей распахнул дверь в кабинет… Мама, ужасно бледная, полулежала в кресле, вокруг нее суетились медики в белых халатах. Молоденькая девушка со шприцем в руке кричала, что невозможно найти вену. Пожилой врач включал какие-то приборы, щупал мамин пульс, что-то еще делал. Сколько он простоял в дверях, Алексей не знал. И вдруг врач беспомощно развел руками: «Бесполезно. Уже ничем помочь нельзя». Медсестра опустила руку со шприцем. Алексей закричал, наверное, впервые в жизни…

Его пропустили, он подбежал к матери, взял ее за руку и… понял. Молча, ни о чем не думая, опустился на колени у ее кресла…

Потом были похороны. В доме толклись незнакомые люди, повсюду стояли цветы, суетились какие-то женщины. На ужасном мероприятии, называемом гражданской панихидой, все говорили казенные слова о том, что «она горела на работе, и сердце не выдержало».

«Чего не выдержало ее сердце?» — беспрестанно думал Алексей. Может быть, она устала носить маску благополучия и уверенности, устала от одиночества, может быть, он, Алеша, что-то делал не так? Ведь он никогда не задумывался о том, что чувствовала мама, успешно шагая по жизни…

И вот квартира опустела, телефон перестал разрываться от звонков. Надо было жить дальше, и Алексей попробовал — он вовремя вставал, вовремя ходил на работу, прилежно трудился, что-то ел. Ему казалось, что это сон и что все должно наладиться и стать, как прежде. Но ничего не налаживалось. Друзья попробовали вытянуть его на пару вечеринок. Ему было тошно и от пошленькой музыки, и от холеных красавиц, пытавшихся изо всех сил утешить «милого Лешеньку». Впрочем, коньяк успокаивал. И вот уже Алексей стал выпивать и дома, в одиночестве… Иногда думал: отчего теперь все так плохо, неужели он так сильно любил мать? И понимал, что мать была той опорой, на которой строилась его жизнь. Теперь опоры под ногами не было, и он куда-то падал.

-3-

Он чувствовал это падение и не знал, как остановиться. И тут появилась Наташа. Точнее, она уже больше года работала рядом, но Алексей не замечал ее. Наташа была красива какой-то неброской красотой. Густые пшеничные волосы струились по плечам, ясно-голубые глаза под темными бровями не нуждались в косметике. Наташа выросла в деревне, но в ней не было свойственного провинциалам стремления казаться модными, современными. Она была скромной, тихой, отлично работала, но не участвовала ни в каких «неформальных мероприятиях».

Однажды, когда Алексей в обеденный перерыв остался сидеть перед компьютером, она подошла и тихо спросила: «Вы снова не обедаете? Может, сделать вам кофе?»

Он удивился, что в комнате кто-то есть. Кофе она сварила отличный. Алексей не знал, о чем заговорить с девушкой, такой не похожей на других. Они пили кофе молча. Алексей старался не поднимать глаз — столько горького сочувствия было в Наташином взгляде.