Дорога в снегопад

Алексею было так невыносимо носить в себе свою тоску, что сейчас он готов был говорить о ней с кем угодно. К тому же в голову его втемяшилась шальная мысль, что в новогоднее утро можно вот так, невзначай услышать какой-нибудь волшебный, наимудрейший совет, который, как ключ, а не как отмычка, замкнет все проблемы.

– А что, расскажу я ей? – обратился он к Антону.

– Ей можно, – одобрил тот, откупоривая бутылку пива.

И он действительно начал рассказывать, не выбирая слов, но нетрезвая самоуверенность польщенной Сони вынесла ее мысль вперед состава.

– Значит, слушай сюда, – сказала она решительно, временно беря власть над коллективным разумом в свои руки. – Если тебе женщина – замужняя женщина? – уточнила она и продолжила после кивка Алексея, который уже понял, что ничего путного не услышит: – Так вот, замужняя женщина говорит, что она не может уйти от мужа потому, что именно сейчас – ты слышишь! именно сейчас – вот незадача – у него, у мужа, очень серьезные неприятности на работе и в такой момент она не может его оставить, то она тебя разводит. Ты понял? Кто ж она будет после этого? Да ты и сам не хочешь, чтоб она так подло поступила с мужем, пусть и мудаком? Во-от. – Соня отпила несколько крупных глотков из пивного бокала, облизнула пену на губах. – Дальше. Именно сейчас у мужа обнаружили очень неприятную болезнь. Нет, – выставила она руки, – не так все страшно, не так все, так сказать, смертельно, но последствия могут быть непредсказуемыми, и именно сейчас она никак не может бросить его. Да, бросить. Ведь ты этого добиваешься?

Алексей молчал.

– Этого, – сказала Соня удовлетворенным голосом победительницы.

– Этого, – подтвердил Алексей и тоже решил выпить пива.

– Да на посадку он идет, – сказал Антон, которому надоело слушать этот треп.

– А она что – паровозиком? Жена декабриста? – Но, поняв по непроницаемым лицам друзей, что сказала что-то ненужное, поспешно добавила: – Извините. Не то сморозила.

– Как тебе наш район? – поинтересовался Алексей.

Соня покивала:

– Нравится. Уютненько так. Как будто за городом.

– Мы тут как в танке.

– Ага. Без башни только, – уточнил Антон.

– В общем, фуфло все это, – как будто очнулась Соня и заговорила прежним своим прокуренным голосом: – Никуда она от него не уйдет, а самое главное, и не собирается. А ты будешь ждать, как… видел, может, на сельских дорогах есть такие остановки. Там хоть три дня просиди – ничего не дождешься. Так-то, мальчики, – добавила она, вдруг поникнув, каким-то уже совсем печальным тоном. – Домой бы надо, да что-то я того… Поваляюсь я еще тут, а? – спросила она Антона.

– Да ради бога, – легко разрешил он.

* * *

Ночью начался снегопад, на который уже не надеялись. Сыпало мелкой крупкой – она, как вздутый подол, летела параллельно земле, а потом кудрявый ветер подхватывал снежные облака, и тогда вихрь становился похож на табун диких лошадей, который внезапно изменил направление своего бега. Огни Крылатского застила серая пелена, и в редкие разрывы метели они возникали еле различимыми размытыми пятнами. Снегу прибывало, и только к утру он, бросив бесноваться, повалил размеренно и отвесно. С рассветом за окном была уже настоящая зима. Подоконники были укутаны меховыми воротниками. «Слишком поздно, – подумал Алексей. – Это уже ни к чему».

Утром звонил Угодников подтвердить свое приглашение на остатки новогоднего стола. Но к Угодникову было еще рано, и Алексей заехал на студию к Антону. В прошлый раз он внимательно смотрел начерно сложенный материал, и, хотя не был вовсе художником, ему показалось, что эта последовательность кадров оказалась как бы прошита некой мощной, единственно возможной здесь философией, – система образов поразила его и подвела к какой-то смутной, непонятной ему самому мысли, в которую у него неумолимо должны были уложиться впечатления последних дней, и вот теперь ему хотелось прежде отъезда еще раз испытать это ощущение.

Валерок, точно привидение, мелькнул в темном коридоре. Видимо, он так никуда и не поехал и болтался на студии, где-то в ее темных, нечистых недрах, а спал, наверное, за стойкой бара своего закрытого кафе. Дверь в каморку Рыжей Сони, на которой висел лист формата А4 с перечнем основных услуг, была глухо заперта – как убедился Алексей накануне, в праздники Соня вступила серьезно.

Зато Антон уже был здесь и встретил его в самом лучезарном расположении духа. Несмотря на бессонную ночь, он выглядел бодро и, оказалось, что успел еще зайти к бывшей жене и поздравить с Новым годом дочку.

– Представляешь, – несколько ошарашенно сообщил он, – что мне Настя моя показала? – И, выдержав паузу, приличествующую некоему чрезвычайному сообщению, выпалил: – Да телефон ей вернули! Какая-то женщина нашла его, прочитала объявление и позвонила. Просто новогодняя сказка!

Антон мерил студию возбужденными шагами, а бабочки на экране монитора совокуплялись самым крупным планом из всех возможных.