Дорога в снегопад

Кира уже не раз представляла себе, как она скажет ему, что хочет развестись, думала, как вообще все это будет, и мысли об этом угнетали ее. Если не считать Кати Ренниковой, не так-то много было у Киры подруг, с которыми можно было поделиться своими сомнениями, но две из них давно уже жили в других странах, а Катя, говоря по правде, никак не годилась на роль наперсницы, ибо взгляды ее на брак, не отличающиеся какой-нибудь оригинальностью, были хорошо известны: зачем менять шило на мыло и коней на переправе тоже менять не стоит, хотя дороги любви и как будто подвели ее саму именно к такой вот переправе. Оставалась Инга Ковалева, с которой вместе изучали немецкий язык в Мориса Тореза и с которой были чрезвычайно близки, однако застать Ингу в Москве всегда считалось большой удачей.

Вот уже много лет Инга работала в крупной немецкой компании, была там на особом счету и пользовалась полной свободой, что позволяло ей в любое время очутиться то в Архызе, то в Камбодже. В поисках простого женского счастья она посетила все эзотерические пункты планеты, но так, похоже, и не остановилась ни на чем конкретном. Вовсе не являясь мужиком в юбке, она прекрасно дружила с техникой и, кажется, даже умела управлять вертолетом. Много раз Инга приглашала Киру разделить ее путешествия, но этому постоянно что-то препятствовало, несмотря на то что дел у Инги всегда было куда больше, чем у Киры.

Личная жизнь ее оставалась тайной за семью печатями даже для Киры, хотя Кира не без оснований полагала, что ее неосведомленность – следствие вовсе не тайн, а как раз их отсутствия. Чаще всего в их разговорах на эту тему мелькало имя некоего Григория, по словам Инги – гениального писателя. Сколько помнила Кира Григория, хотя и не видела его ни разу, столько он работал над книгой, имеющей потрясти мир и круто развернуть судьбу ее автора. Хотя Кира прозревала здесь обыкновенного неразведенца, с Ингой можно было говорить о чем угодно легко и просто. Кире казалось, что стоит ей заикнуться о разводе, то ее осудят все, все назовут ее сумасшедшей, и только Инга, умудренная гималайскими высотами, посмотрит на все это светлым оком благодати.

К счастью, сейчас Инга была в Москве. На Крымском валу только что открылась большая выставка Дейнеки, и они договорились посмотреть выставку, а потом куда-нибудь поехать посидеть и спокойно поговорить.

Разделившись, они бродили по выставке, и Кира, разглядывая этих здоровых, залитых бодрым солнцем мужчин и женщин, живших на холстах, как бы напитывалась их силой и энергией, но вот она остановилась перед небольшой акварелью «Вена. Ринг», и что-то словно бы неприятно укололо ее, потому что несколько раз они с Митей стояли на этом самом месте, которое изобразил художник, и тем весенним утром она любила этот город, любила Митю, и все тогда в ее жизни было прочно и безоговорочно.

– Честно скажу – удивила, – призналась Инга, разглядывая кашгарские фотографии. – Где ж я только не была, а сюда так и не добралась… А это же Фроянов твой? – узнала она на фотографии Алексея. – Ну-у, интересный стал мужчина. Что поделывает? В Москву приехал? – щедро сыпала Инга вопросы, на которые тут же и отвечала. – Ну что сказать тебе, подруга? – задумалась Инга, перебрав фотографии и подробности, которые она схватывала на лету. – Что мы имеем? Нелюбимого мужа…

– Ну, он не совсем не любимый, – робко вставила Кира, на что Инга только криво улыбнулась. – Разваленную семью. И вообще, что с нами в юности случается, только тому верить и можно. Понимэ? – И надолго задумалась о чем-то своем так искренне, что Кира не решилась спугнуть это ее состояние.

– Бери, короче, Фроянова, – приговорила Инга. – Это я тебе говорю.

– У тебя-то как? – спохватилась Кира.

– Григорий вот-вот допишет книгу, – сказала Инга, – и мы съездим в Испанию. Хочу показать ему Барселону.

В другое время Кира, быть может, и не сдержала бы улыбки, а то и подпустила б какую-нибудь шпильку, но сейчас она была настолько благодарна Инге за поддержку, за то, что ее волшебный нрав хоть на время избавил ее от мучений и беспокойства, что только сочувственно покивала и даже поинтересовалась некоторыми деталями предстоящей поездки. Григорию она совершенно искренне желала успехов в работе. Она даже представила себе его сейчас: вот они сидят, празднословят, ловят, хоть и по поводу, пленительные мгновения быстротекущей жизни, а он, далекий, небритый, не жалея секунд, добывает для человечества, в том числе и для них с Ингой, крупицы истины.