Дорога в страну четырёх рек

В день открытия выставки, несмотря на проливной дождь, Манежка кишела телевизионщиками, фото- и просто журналистами. Еще за час до открытия уже выстроилась огромная очередь. Ожидался приезд каких-то высокопоставленных гостей, народ теснился, публика все прибывала и прибывала. Парковок не было, из-за этого у Манежа образовалась огромная пробка, начинавшаяся от Большого Каменного моста и набережных Москва-реки.

Такого ажиотажа вокруг, казалось, рядовой художественной выставки не было давно. Изобразительное искусство давно и многим казалось ретроградным и вымирающим. Куда ему до международных автосалонов или, на худой конец, экономических саммитов. А тут такой успех. Объяснить его можно было только мистической тематикой вернисажа. И не только тематикой: совершенно необъяснимо было, кем именно выставка организована и почему она состоит из работ никому не известных авторов.

К моменту открытия выставки погода заметно ухудшилась. Небо непроницаемым ковром затянули серые тяжелые тучи. Словно и не было вчера настоящего тепла и радостного солнца. Вместе с солнышком исчезли и звонко щебетавшие мартовские птахи. Утро напоминало скорее ноябрьское, таким колючим был дождь и пронизывающим — ветер;

Народ, привыкший к хорошему за вчерашний день, был одет явно не по погоде. В очереди от души ругали метеорологов, в один голос прогнозировавших, что в Москве будет солнечно и ясно, и зябко кутались в легкие плащи и курточки.

Наконец в десять часов двери выставочного зала открылись, и основательно промерзшая толпа тяжело двинулась внутрь Манежа. В ту же минуту задул еще более пронизывающий ледяной ветер, а дождь сменился белой колючей крупой.

В конференц-зале тем временем собралось множество народу. Вести пресс-конференцию должны были глава Союза художников России Иван Вельский и знаменитый черный маг, эзотерический психолог Петерс Лонгус Черный со своей свитой. Были здесь и другие экстрасенсы и маги, художники, чьи картины были представлены на выставке, а также представители телевизионных каналов и многочисленные журналисты.

Жанна проснулась от настойчивого телефонного звонка. Телефон звонил беспрерывно. На какое-то мгновение он замолчал, но, как только Жанна собралась повернуться на другой бок, чтобы вздремнуть еще немного, аппарат ожил вновь.

— Алло, — еле слышно, не открывая глаз, прошептала в трубку Жанна.

— Твою мать! — Трубка буквально взорвалась возле уха от крика Женича. — Какого… — Далее следовали трехэтажные обороты, которые в народе широко используются для выражения особенно сильных эмоций типа негодования или гнева.

— Твою мать, какого… ты спишь? Я тебе вчера сказал, три раза повторил, мать твою наперевес, чтобы ты сегодня к девяти тридцати была в Манеже. Здесь пресс-конференция начинается!

После чего Жанна услышала уж что-то совсем ужасное, в переводе на человеческий язык означавшее, что надо скорее одеваться, так как разгневанный Женич вынужден послать за ней такси.

— Нет, не надо такси, дольше будет. Я сама доеду, к тому же в центре всегда пробки в это время, — пролепетала мгновенно проснувшаяся Жанна.

— Да, пожалуй, не надо, — немного поостыл Женич. — Здесь правда все стоит с девяти. Значит, так: руки в ноги и дуешь сюда. Но до метро такси возьми, а то я тебя знаю, полезешь в троллейбус. В общем, все, давай. Как подъедешь — набери меня, я тебе беджик вынесу. И не вздумай в очередь лезть!

— Там еще и очередь? — недоуменно пробормотала Жанна, но в трубке уже послышались короткие гудки.

После взбучки Жанна мгновенно пришла в себя.

— У меня выставка, первый раз в жизни, а я проспала. Как я могла, как могла! — сокрушалась девушка.

Она металась по квартире, пытаясь понять, что ей надеть, ища хоть одну мало-мальски приличную вещь. Жанна открыла шкаф — из него вывалилась куча скомканного тряпья, весьма непотребного вида.

— Так, на помойку все это. — Жанна в сердцах пнула кучу ногой, но, заметив в ней что-то очень яркое, выудила свой старый и когда-то очень модный финский свитер. Жанна носила его во времена дред и фенечек, когда автостопом колесила с хиппи по стране.

Встряхнув свитер, она подошла к окну: целый и даже не побит молью, пожалуй, единственная пригодная вещь в ее гардеробе. Жанна, не раздумывая, натянула его. За окном тем временем бушевала снежная пурга.

— Вот это да, метель! А ведь вчера весна была! — воскликнула Жанна.

Через пятнадцать минут она как ошпаренная бежала к метро. Наставление Женича сесть в такси она забыла. У нее не было привычки брать машину, и, как это делается, она представляла смутно. А троллейбус Жанна решила не ждать, потому что ей показалось, что бегом она доберется быстрее.