Дорога в Тридесятое царство

Долгая же окольная дорожка, по которой ехать Илье до Киева пришлось бы не один год, – это невротический путь. Если нечто не может реализоваться естественным путем, оно реализуется путем патологическим. Самость возьмет свое всегда! Если человек, которому суждено бороться за свободу, отказывается это делать, ему все равно придется сражаться, но, например, с болезнями. Если по какой-то причине тот, кому непременно суждено воспитывать детей, лишает себя удовлетворения этой внутренней потребности, так или иначе ему придется нянчиться с собственными ли самодурствующими родителями или с супругом, «севшим на шею». Но в былине об Илье Муромце богатырь, к счастью, выбирает прямой путь к Киеву-Сознанию.

Обретение Героем боевого коня, который в любой сказке также является верным другом, традиционно интерпретируется как обуздание инстинктивных аспектов. В былинах об Илье Муромце предлагается две версии.

В первой те же калики говорят, что по дороге в Киев богатырь увидит неподъемный камень, и если сдвинет его, найдет там и коня богатырского, и оружие, и доспехи. Камень традиционно связывается с иерофанией (от др. – греч. ieros, «священный», и fanos, «светоч, свет»), являет проявление священного, божественного в мире материи. Нерушимый, неуязвимый, он воплощает иную, отличную от человеческой, а также от растительной и животной форму бытия. Характер восприятия камней иллюстрируется индонезийским мифом о первой чете людей, которые не приняли от Бога камень, но взяли банан, и потому жизнь людей подобна жизни бананов, а не камней, вечных и бессмертных³¹. Таким образом, сдвинуть неподъемный для простого человека камень – значит возвыситься над тварным миром, услышать голос Самости, понять волю богов.

Илья справляется с заданием. Происходит диалог богатыря с конем, который навсегда определяет их отношения: Илья просит его служить ему «верою-правдою», конь предлагает испытание – готов ли богатырь владеть таким скакуном. Илья садится на коня, и тот сразу же признает в нем своего хозяина. В интрапсихическом смысле это является метафорой обуздания инстинкта, его направления в созидательное русло.

Есть и другая версия, более приближенная к человеческой реальности, ибо «услышать волю богов» – задание архисложное даже для архетипического Героя. Согласно этой версии, Илье советуют вырастить себе боевого коня из самого невзрачного, слабого жеребенка: такой жеребенок – нечто совсем на первый взгляд непригодное, неподобающее богатырю. Так ведь и сам Илья, не имеющий «во ногах хожденьица», на Героя не был похож. Так что речь, безусловно, идет о принятии теневых инстинктивных аспектов, которые кажутся столь непригодными и неподобающими выпестованной все теми же родительскими комплексами Персоне.

Существует также параллельная версия об обретении Героем богатырского меча, согласно которой Илья получил его от древнейшего русского богатыря Святогора. Меч – символ воинственности, героического начала, силы, правосудия. Подобно оружию других видов, он отражает символику власти. Также связывается с разумом, проницательностью, светом, истиной, мудростью. «Меч являлся атрибутом римского бога Марса, выступающего в качестве охранителя мирного труда. В мифологии и фольклоре меч-кладенец олицетворяет некое сокровище либо наследство, долженствующее быть обретенным (восстановленным) героем в ходе трудных испытаний»³².

Илья Муромец получает меч именно в наследство – от самого могучего и древнего богатыря Святогора. Это необычный богатырь – величественный, суровый и одновременно жалкий, трагический. Он фантастически силен, во много раз сильнее Ильи Муромца, «но силушка в нем какая-то бесполезная», как утверждает миф. Не совершает этот богатырь подвигов, как Илья Муромец, ради своей родной земли, не сокрушает врагов ее, не борется со злом. Нет у него ни отца, ни матери, ни друзей. Даже земля родная, как сказано в былине, его «не носит», не выдерживает. Не ездит он ни в чисто поле, как другие богатыри, ни в Киев-град. Живет, как великан-отшельник, один в горах и сам напоминает грозную неподвижную скалу.

Святогор – древнейшая хтоническая сила. В космогонических мифах горы предстают как первозданная суша, явившаяся из воды. «Самый важный аспект образа горы связан с тем, что она может выступать в качестве структуры, соединяющей различные сферы бытия (небо, землю и подземный мир). Священная гора в различных традициях рассматривается как центр мира и представляет мировую ось: подземный мир – гора – Полярная звезда. Мировая гора – это место, где сходятся небо и земля»³³.