Дорога в тысячу ли

— Некоторое время вы не сможете вернуться в Корею, но пока ваша голова не должна пустовать, — улыбнулся Хансо. — Что ты думаешь об экзаменационных книгах, которые я вам привез? Они сложны?

— Да, господин, но я хочу их изучить. Мне нужен словарь.

— Я достану его для тебя, — гордо сказал Хансо. — Учитесь, и я отправлю вас в школу. Важно, чтобы старые корейцы поддерживали молодых. Иначе как мы построим великую нацию?

Ноа просиял, и Сонджа ничего не могла возразить.

— Но я хочу остаться на ферме, — прервал его Мосасу. — Это несправедливо. Я не хочу возвращаться в школу. Я ненавижу школу.

Хансо и Ким рассмеялись.

Ноа потянул Мосасу к себе и поклонился. Они направились в другую часть сарая. Когда они были достаточно далеко от взрослых, Мосасу сказал Ноа:

— Тамагучи-сан говорит, что мы можем остаться здесь навсегда. Он сказал, что мы можем стать его сыновьями.

— Мосасу, мы не можем жить в этом амбаре.

— Мне нравятся куры. Они не клюют меня, даже когда я забираю яйца. В сарае приятно спать.

— Заговоришь по-другому, когда станешь старше, — сказал Ноа, взвешивая на руках толстые тома экзаменационных книг. — Аппа хотел, чтобы мы пошли в университет и стали образованными людьми.

— Я ненавижу книги, — сказал Мосасу, нахмурившись.

— А я люблю их. Я могу читать книги весь день и больше ничего не делать. Аппа тоже любил читать.

Мосасу пихнул Ноа в бок, и тот рассмеялся.

— Брат, каким был аппа? — Мосасу сел и серьезно посмотрел на Ноа.

— Высоким. И с такой же светлой кожей, как у тебя. Он носил очки, как я. Он очень хорошо учился и читал книги. Ему нравилось учиться. Он был счастлив, когда читал, он сам мне так сказал. — Ноа мечтательно улыбнулся.

— Как и ты, — сказал Мосасу. — Но не как я. Ну, мне нравится манга.

— Это не настоящее чтение.

Мосасу пожал плечами.

— Аппа дразнил дядю Ёсопа и мог заставить его рассмеяться. Аппа научил меня писать и помнить наизусть таблицу умножения. Я первым в классе ее выучил.

— Он был богат?

— Нет. Пасторы не бывают богатыми.

— Я хочу быть богатым, — заявил Мосасу. — Я хочу иметь большой грузовик и водителя.

— Я думал, ты хочешь жить в сарае, — сказал Ноа, улыбаясь, — и собирать куриные яйца каждое утро.

— Я бы предпочел иметь грузовик, как у господина Хансо.

— Я предпочел бы стать образованным человеком, как аппа.

— Я хочу заработать много денег, чтобы мама и тетя Кёнхи больше не должны были работать.

9

Осака, 1949

После того как семья вернулась в Осаку, Хансо поручил Киму работу по сбору денег с владельцев магазинов на рынке Цурухаси. В обмен на эти сборы компания Хансо предоставляла им защиту и поддержку. Естественно, никто не хотел отдавать даже эти незначительные суммы, однако выбора не было. В редких случаях, когда кто-то отчаянно жаловался на бедность или отказывался платить, Хансо отправлял в лавку других людей, а не вежливого Кима.

Все, кто работал на Хансо, как японцы, так и корейцы, понимали, что являются частью большой системы, и прилагали особые усилия, чтобы не привлекать к себе внимания. За исключением сильной близорукости, Ким был безупречен: приятные манеры, скромность, добросовестность и исполнительность. Он служил чистой оберткой для грязного дела.

Субботним вечером, только что собрав платежи за неделю — более шестидесяти пакетов наличных, каждый из которых помечен названием лавки или именем владельца, — Ким добрался до припаркованного на улице седана Хансо. Ким поклонился боссу, который вышел из машины, распорядившись, чтобы водитель забрал его позже.

— Давай выпьем, — сказал Хансо, похлопав Кима по спине.

Они прошли в сторону рынка. Вдоль дороги люди постоянно кланялись Хансо, и он отвечал им кивками. Потом он остановился.

— Я отведу тебя в новое заведение. Красивые девушки. Тебе нужно это после долгой жизни в сарае.

Ким рассмеялся от удивления. Обычно босс не обсуждал подобные темы.

— Тебе нравится замужняя женщина, — сказал Хансо. — Я знаю.

Ким не нашелся, что ответить.

— Невестка Сонджи, — сказал Хансо, глядя прямо перед собой и решительно продвигаясь по узкой улочке. — Она по-прежнему красива. Ее муж больше не может удовлетворять ее. Он стал много пить, не так ли?

Ким снял очки и протер платком толстые линзы. Он любил Ёсопа и чувствовал перед ним определенную вину. Ёсоп много пил, но он не был плохим человеком. Соседи все еще восхищались им. Когда Ёсоп чувствовал себя достаточно хорошо, он помогал мальчикам со школьными заданиями и учил их корейскому языку. Иногда он чинил машины на фабриках, но не мог работать регулярно.

— Как дела дома? — спросил Хансо.

— Я никогда не жил так хорошо. — Ким говорил правду. — Еда вкусная. Дом очень чистый.

— Женщинам нужен работающий мужчина, способный заботиться о них. Но я беспокоюсь, что ты слишком привязался к замужней.

— Босс, я все чаще думаю о возвращении домой. Не в Тэгу, а на Север.