Дорога, ведущая вдаль

— Я про ресторан! Семёныч, не сверби. Так вот, мы с шефом были в ресторане. Там всё высшее начальство — и наше, и органов тоже. Ну, я смотрю, входит генерал Котов с супругой. А супруга — та самая разжалованная медсестра. Ну, ей-богу она. Только вся из себя дама. Я как увидел, так офигел. У шефа спрашиваю, как давно женат Котов. Отвечает — года два, два с половиной. Дочке полгода. Я понимаю, что она это. А как узнать точнее? Подхожу, на вальс приглашаю. Она не отказывает, с разрешения генерала идёт. Танцуем, вот я ей: «Вы меня не узнаёте?» А она глазки хитрые сделала и отвечает: «Первый раз вижу, но ведёте в танце вы хорошо». Ребята, у неё имя другое. И наверняка история жизни переписанная. Узнала она меня, как пить дать. Неужели генерал в курсе?

— Нет, не думаю. Он чекист опытный, он бы ради бабы не стал так светиться. Скорее всего, она ему уже с другими документами досталась, чистенькая, без приводов и судимостей, — рассуждал Семёныч.

— Сколько таких на свете? — печально произнёс Юра.

— Которых не посадишь? Много. Хорошо, что их в принципе не очень много. Всё-таки порядочных людей поболе будет. Ты мне, Юра, можешь про одного товарища узнать?

— Могу. Но только привлекался или нет.

— Да не привлекался, он не преступник, он другой нехороший человек.

— Напиши фамилию.

— Забудь.

— Ну, как хочешь.

Юра рассмеялся и вышел.

— Семёныч, ты, что ли, Машкиного кавалера проверять решил? — удивился Володя.

— Да, я бы его не только на законопослушность проверил, но и на многое другое. Видеть его не могу!

— А Вера?

— Вера считает, что он интересный и умный. Он ей комплименты отвешивает, конфеты приносит. Я говорю: «Куда тебе сладкое? Оно же всё в талии откладывается». А она обижается на родного мужа. Я их уберечь хочу, девочек моих, от непоправимой ошибки, а они мне этого козла в пример ставят. Ты понимаешь, Вова, он хороший, а я, который их любит всю жизнь, поит, кормит и так далее — плохой! Они меня реального с ним иллюзорным сравнивают. И он выигрывает. Они за внешним сиянием его черноты не видят. И за что мне беда такая?

— Друг, а ведь ты ревнуешь, — с улыбкой произнёс Володя.

— Ревную, но не в этом дело. Я не знаю, как тебе объяснить, он как будто играет ими. Будто спектакль по ролям. У него всё предусмотрено.

— Паранойя у тебя, мой милый.

— Нет, отец моего ребёнка был такой же, — вдруг сказала Таня.

— А кто отец твоего ребёнка?

— Извините, Владимир Семёнович, я не могу сказать. Мы расстались. Зачем я на него наговаривать стану.

— Сказала «А», говори «В».

— Извините. Но нет.

— Ты вот мне скажи, он о беременности твоей знает?

— Знает. Знаете, что он мне посоветовал?

— Что?

 — Как залетела, так и выкручивайся.

— Тот ещё козёл.

— Да нет. Я по большому счёту сама виновата. Я себя же считала исключительной. Понимаете, думала — я настолько особенная, что там, где другим не обломилось, мне обломится. Полагала, что именно меня он любить будет. Вот — поумнела, — она руками показала на уже заметный живот.

— Не, ну, Вова, скажи мне, как можно: трахать всё, что движется, и никакой ответственности?!

— Молодость. Может, сидит там у него в запаснике та, которую он любит, только жениться ещё не готов, вот и пользуется тем, что плохо лежит.

— Это ты про кого сейчас сказал? — Семёныч прищурился и очень недоброжелательно поглядел на Володю.

— А я без конкретики, — с улыбкой ответил тот.

— Понял, не дурак. Только знаешь, Вова, смотрю я сейчас на Таню, на Машку, дочку свою. И понимаю, что сам был далеко не «супер» когда-то. Осознание грехов грехи искупает, интересно?

— Семёныч, я атеист, и чту уголовное право. То есть признаю грехи, за которые полагается наказание. Всё, я домой, у меня семья и мероприятие с пацанами, мы сегодня змея воздушного запускаем. До завтра!

Семёныч наблюдал, как Таня проводила Володю взглядом. И как только за тем закрылась дверь, обратился к ней.

— Я поговорить с тобой хотел, по поводу Вовы.

— Не надо. Владимир Семёнович, я своё место знаю. Я битая. А за одного битого трёх не битых дают. Я работать сюда пришла. Понимаете, работать. Да, я попала в мужской коллектив. Может быть, вы меня ещё не поняли, но я не на охоте, а на работе. Моя цель — стать профи в своём деле. Любимом деле, заметьте! Владимир Александрович — прекрасный учитель, так я учусь. И если я в силу некоторых своих гендерных особенностей вижу в нём интересного мужчину, так это именно в силу этих особенностей. Я его уважаю, точно так же, как и вас, а потому профилактическая беседа неуместна.

— Вот ты какая? Взрослого дядьку, начальника своего, на место поставила. Ну что ж — тебе плюс. Как ты работать собираешься после родов?

— Мама поможет. Обещала. Так что в декрет вы меня не отправите. Придётся терпеть.

— Так мы и роды принять можем, Вова — точно, он сколько лет на «скорой» отпахал в элитной бригаде реаниматологов.

— А как сюда попал?

— После травмы.

— Серьёзной?

— Достаточно серьёзной. Но углубляться в этот вопрос не буду. Так что, если ты тут рожать надумаешь, мы посильную помощь окажем. Поехали, до дома тебя подвезу.

Часть 11

 — Вова, ты вернулся без трупа? Труп где?