Дорога, ведущая вдаль

 Разговор выдался тяжёлый. Вернее, даже не разговор, а монолог главного. Он знал всё. И о личной жизни, и о вчерашней драке, и о сломанной руке ребёнка, которому хирург даже не попытался оказать медицинскую помощь. Причём главный понимал, что травма была нанесена неумышленно. В состоянии аффекта, так сказать. А вот неоказание помощи… Отвечать было нечего.

— Мне написать заявление на увольнение? — только и смог произнести Павел.

— Ну, как хотите. Я говорил вам всё вовсе не для этого.

— С меня взыщут алименты?

— Нет.

— Что тогда?

— Не ищите встреч с вашими бывшими женщинами, оставьте в покое и забудьте, что это ваши дети. Вот требования их родителей. Иначе в ход пойдёт заявление о неумышленном причинении вреда здоровью средней степени тяжести и неоказание медицинской помощи.

— Всё?!

— Всё, вы не поверите. Я сам почти не поверил. Но вот за вашим моральным обликом теперь буду следить я, если вы останетесь у нас работать, конечно.

Павел благодарил и благодарил. Всех, и главврача — больше всех.

Володя, Семёныч и полковник вышли из кабинета с каким-то чувством брезгливости. Видели бы сейчас ловеласа Павла те, которым он морочит голову.

— Вова, ты на работу? — спросил Семёныч.

— Да, я вслед за тобой.

— Поговорить бы, — попросил полковник.

— Ну вы тут говорите, а я поеду, Танечке подсоблю, а то одну девочку на всё бюро оставили.

С этими словами Семёныч сел за руль своего автомобиля и поехал на работу.

— Владимир Александрович, я хотел о детях, о наших.

— Да, понимаю.

— Объяснялись мы с Таней о ней и сыне вашем. Вы поймите нас правильно, у вас хороший мальчик, но…

— Но ему только лишь девятнадцать. Я понимаю, и вас, и его, и её. Выхода не вижу. Если вы об этом. Он её замуж позвал, она согласилась. Вы в курсе?

— Нет. Так далеко — не в курсе.

— Так вот, жить он собирается с ней у нас. Комната у него маленькая, но поместимся, не вопрос.

— У нас большая квартира и ребёнок присмотрен. Жена с Ванечкой помогает. Почему не у нас?

— Наверно, потому, что старший сын приводит сноху в отцовский дом.

— Да он у вас с принципами. Достойный сын своего отца.

— Он хороший сын.

— Я знаю, Владимир Александрович. Надо собраться и обсудить всё. А может, и ничего, может, мы зря переживаем. Может, они счастливы будут.

— Дай Бог, чтобы счастливы.

***

      Домой Павел вернулся расстроенный. Он сам не мог объяснить себе свои ощущения. Вроде бы отделался лёгким испугом. Его не уволили, не наказали. Но было грустно и тошно.

Оглядел пустую квартиру. В ней не было намёков на присутствие женщин. Они как мотыльки — залетали на свет, махали цветными крылышками, а потом сгорали. Не оставляя после себя ничего.

Но ведь они сами… Сами!

Ему даже не нужно было прилагать особых усилий, чтобы женский мозг, только глядя на его образ успешного, интересного мужчины, преобразовывал этот образ в свою собственность. А дальше…       Дальше женщины по собственной инициативе шли к нему в постель, получали свою дозу удовольствия, придумывали себе любовь, и пытались стать вечными спутницами.

Какая роль была его?

Отводилась ли ему вообще какая-то роль. Или он был жертвой?

С другой стороны его всегда всё устраивало.

Всегда, только не сегодня. Сегодня было грустно и очень одиноко. Павел заказал пиццу, поел. Вымыл посуду. Сел за комп. Немного почитал статьи по своей специальности, а затем открыл фотографии. Удалял многочисленные фото своих партнёрш. Долго разглядывал снимки со свадьбы.

А ведь Маша его любила. И, кажется, он её любил тоже. Зачем позволил жить с родителями? Почему отпустил?

 Искал ли в браке с ней выгоду или пытался быть счастливым?

Она верила ему, верила, когда ни один другой человек бы уже не верил. Любовь слепа. А может быть, просто Маша такая? Нет, не глупая влюблённая барышня, а его человек? Может быть, он зря её оттолкнул? И у них дочь, он бы смог её любить, если бы она была рядом, на глазах.

Они всё ещё женаты официально.

 Она не захотела подавать в суд, а он? Почему на развод не подал он?

  Павел снова и снова задавался этим вопросом. Ответ пришёл неожиданно.

У него не возникло желания освободиться от Маши. Она ему нужна!

Лёг спать с мыслью, что завтра обдумает всё снова.

 Нет, уснуть не мог. Долго лежал и вспоминал. Всё вспоминал: и сгоревший омлет, и недожаренную картошку, и то, как хвалил её еду, когда…

Когда она была рядом.

 Всё-таки он полнейший идиот. Но...

Они ещё женаты официально. Она ждёт его. Он уверовал в это и набрал номер её сотового телефона. Долго слушал гудки, и в тот момент, когда уже собирался нажать на сброс вызова, услышал её голос.

— Алло!

— Маша, это я. Прости! Знаю, что не можешь, но всё равно прости меня.

Часть 41

Марина пребывала в состоянии невероятного возмущения и злости после почти часового разговора по телефону с Леной. Такого она просто не могла стерпеть. Да что себе этот Завьялов позволяет! Правильно Ленка с ним развелась, это что такое, да как он мог!

Она мерила шагами кабинет и закипала всё больше и больше. Нет. Она этого так не оставит, она постоит за подругу, она сейчас пойдёт и выскажет ему! Всё-всё выскажет, да она с землёй его сравняет! Да она ему!!!