Дорога, ведущая вдаль

— Грибковое заболевание, лечится. Ты так поступила в последний раз!

 — А как я должна была? Дождаться тебя?

— Да.

— Тебя никогда нет дома. Я понимаю, я всё понимаю, но весь быт лежит на мне. И эта кошка тоже на мою шею. Я устала, понимаешь? У меня трое детей, я как белка в колесе, я больше так не могу.

— У нас трое детей, это мои дети. У тебя есть решение проблемы твоей усталости? Так ты подумай и сообщи. Ты сейчас на нервах, я тоже. Поговорим потом. И да, я жду твоего решения.

Он вышел из комнаты и, взяв Олежку с Сашкой, отправился мыть котёнка, потом они мазали его мазью, надевали воронку-воротник, кормили.

Детей уложили в десять.

— Вова, иди ужинать.

— Я не хочу.

— Вова, так нельзя.

 — Ты устала, отдыхай.

— Вова, я не хочу ссориться.

— Ты уже это сделала. От чего ты устала? Я пью? Я гуляю? Я не приношу домой денег? Я плохо отношусь к тебе или к детям? От чего ты устала? И что ты хочешь? Мы мешаем тебе жить — так вон дверь.

— Ты меня выгоняешь?

— Ты выгнала ребёнка, собственного сына. Как ты могла? У меня в голове не укладывается.

— Я люблю тебя. Что мы сейчас делаем? Вова, прости меня и остановись. Я поняла. Мне стало страшно. Давай прекратим. Прошу тебя. Я не идеальная, я такая как есть. Я поняла и осознала, я была не права по отношению к Олежке. Он ещё и очки потерял.

— И что? Ну потерял, ему десяти лет ещё нет. Он ребёнок. Его любить надо. Меня мать любила, и никогда не выгоняла, мы разговаривали, понимаешь? Она мне примеры приводила, объясняла на пальцах, что такое «плохо», варианты обрисовывала. Но ей в голову не приходило упрекнуть меня в чём-то, не то что выгнать.

— У меня не было такой матери. Меня выгнали. А я ждала, у окна бабулиной квартиры, родителей ждала. Если бы ты только знал, как ждала. Я любила их.

— Ты их и сейчас любишь. Прости.

— Вова, давай не ссориться больше никогда.

— Да я не против! Пошли спать. У меня был трудный день.

— Пошли, только поешь сначала.

Часть 7

— Оксана, вы с Володей помирились вчера? — Бабушка утром убирала со стола после завтрака, а Оксана перебирала гречку на ужин.

— Очень относительно, бабуля.

— Что делать будешь?

— Да что ты душу травишь? Не знаю, я совсем не знаю, что делать. Убирать за кошкой буду. Я правда устала, и совсем не от мужа. Я без него и жить-то не смогу. У меня ведь есть, по сути, он, ты и дети. Я вообще устала. Мама не звонит, и я ей дозвониться не могу. Вон, сегодня, меня на допрос вызывают. Я волнуюсь за маму и боюсь быть втянутой в какое-то дело, к которому я не имею никакого отношения. Я устала думать обо всём этом. А скажу Вове, так ответит, что сама виновата, что он просил не лезть в это дерьмо. А я ещё обиделась тогда. Я глупая, а он святой. И зачем я только ему досталась?

— Для счастья. Ксю, как называет тебя небезызвестная личность, он с тобой себя обрёл, ты детей ему родила. Он их любит, безумно просто. И тебя любит. Ты выплеснула на него негатив и на Олега тоже. Но негатив не из-за них вовсе, а потому что мать твоя непутёвая не звонит. А ты ждёшь, всю свою жизнь ждёшь её любовь, её внимание, её заботу. Сама готова заботиться о ней. А она кукушка, понимаешь, кукушка. Случись что с ней, тебе бы сообщили уже. А с ней хорошо всё. Живёт себе в своё удовольствие. Она потребитель. Всегда была потребителем, и когда с отцом твоим жила тоже. Ей нужен комфорт и чтобы ей не мешали. Она и сына всё время на кого-нибудь спихивала, то няни, то его родители. То тебя подпрягала. Оксана, она копейки мне на тебя не дала. И ни одной вещи не купила. Я просила её помочь, хотя бы с вещами для тебя. А она отвечала, что у мужа просить не станет, своих же денег у неё нет.

— Ты же говорила! Ба! Ты же мне давала, говорила — от неё и от отца, давала подарки. Обманывала?

— Нет, пыталась создать иллюзию родителей. Прости!

— Ты у меня золотая! Правда, если бы не Олежкин отец, я бы и не поняла этого никогда. Только там почём фунт лиха узнала. Он меня перевернул всю, сломал морально, да и физически. А так была бы достойная дочь своих родителей. Я до сих пор физической боли боюсь.

— Так скажи мужу всё как есть, не таись. Он понятливый. Да и почём фунт лиха он знает. Договаривайся, обсуждай, делись.

— Ты делилась?

— Нет, у меня у самой грехов знаешь сколько? Это я к старости поумнела, теперь кроме советов ничего дать не могу. Эгоисты люди, во всём эгоисты, и в большом, и в малом. Да я сама такая же.

 — Вова не эгоист. Мне так плохо от ссоры с ним.

— Поми́ритесь. Помяни моё слово.

***

      Вызов на место происшествия поступил, сразу — в самом начале рабочего дня, Володя ещё халат надеть не успел.

— Таня, едешь со мной? — спросил он.

— Да я с удовольствием, только если Владимир Семёнович отпустит.

Владимир Семёнович отпустил, сам отправился на вскрытие. Предпочёл сбагрить почемучку коллеге.

— Владимир Александрович, вы почему не в духе? — задала вопрос Татьяна, как только они отъехали от бюро.

— Много будешь знать, скоро состаришься. В семье бывает разное. Не девочка, понимать должна.

— Простите. А вы могли бы пойти на должностное преступление ради жены?