Дорога ветров. Том 2

Едва живые, оба несчастных путешественника начали подниматься на обрыв на четвереньках. Но я учел свой опыт и послал им навстречу рабочего с двумя полными фляжками воды. В общем у Новожилова было не больше успеха, чем у нас, чему я, признаться, даже обрадовался. Из-за глубоких песков эти места почти недоступны для любого транспорта!

Попытка розысков дороги к „Могиле Дракона“ на автомашине не увенчалась успехом. Почти все сухое русло под обрывом заграждали непроходимые пески. Пришлось признать, что к „Могиле Дракона“ нет хода иным путем, чем тот, каким мы подъехали. Если бы у нас была лебедка, то можно было бы спустить вниз машину и на ней пробиваться по ущельям к „Могиле Дракона“, а вывозимый материал поднимать на лебедке на верх плато, куда подходил проложенный нами автомобильный след. Но таким снаряжением мы не располагали, и материал можно было вывозить по руслу и наверх только на верблюдах. Стало быть, приходилось организовывать верблюжий транспорт.

Пятнадцатого июня мы вернулись в Центральный лагерь, а к вечеру этого же дня прибыл из Улан-Батора Рождественский на одной машине. У него отросла редкая козлиная бородка, придававшая ему сходство с китайским ученым и никак не гармонировавшая с невероятно широкополой шляпой. В Улан-Баторе Рождественскому пришлось ходить в пальто Шкилева, так как его собственное оказалось далеко запрятанным. Рост Шкилева достигал почти двух метров, так что пальто едва не волочилось по земле, и Рождественский с юмором рассказывал, как прохожие удивленно разевали рты при встрече с ним. Немудрено: белая шляпа, борода, теплое длиннейшее пальто в жару, конечно, производили эффект.

„Волк“, загруженный бензином для Западного маршрута, остался ждать на дороге у колодца вблизи Ноян сомона. Другая машина — „Кулан“ осталась в Улан-Баторе ждать Орлова, который телеграфировал, что вылетает из Москвы четырнадцатого июня. Теперь мне стало ясно, что Орлов не сможет принять участие в длинном маршруте. Подвергать его, еще не акклиматизировавшегося, всем невзгодам трудного пути было бы рискованно и неумно. Откладывать маршрут еще дальше мы не могли. Очень много работы по раскопкам оставалось в Нэмэгэту. Трезвый расчет привел к необходимости сократить Западный маршрут, оставив только южную его часть длиной в тысячу пятьсот километров.

Три последовавших затем дня были необычайно жарки. Мы заканчивали дела в Центральном лагере, писали бесконечные инструкции остававшимся Эглону, Новожилову и Лукьяновой, собирали снаряжение в маршрут и спускали с круч оставленные до прибытия троса монолиты. Наконец настало последнее совещание и на следующий день на рассвете — выступление в путь-дорогу. Кроме уже поджидавшего нас „Волка“, в маршрут шел „Дзерен“. Таким образом, два лучших шофера нашей экспедиции ехали с нами надежными помощниками в предстоявших трудностях. Провожал нас до Ноян сомона „Тарбаган“ с грузом монолитов. На нем ехал Эглон, чтобы, используя нашего переводчика, договориться о найме верблюжьего транспорта.

Точный график автомобильных рейсов по вывозке коллекций, завозу бензина, леса, продовольствия мы составляли на месяц вперед. Вместе с Орловым приезжал находившийся в Улан-Баторе мой помощник по хозяйству Шкилев.

Движок электростанции погиб. Отсутствие воздушного фильтра и ненадежная смазка клапанов привели к тому, что в песчаных вихрях Гоби маленький мотор оказался недолговечным. В не слишком бурную ночь мы раскладывали в сухом русле костер из саксаула и сиживали вокруг него, беседуя и покуривая на сон грядущий. И в последний вечер перед нашим отъездом все собрались у костра. Корнилов напомнил о моем обещании как-нибудь рассказать о местонахождении Нэмэгэту, о динозаврах. Момент для этого сейчас был наиболее подходящий. Я начал рассказывать…

На том месте, где мы сидели, семьдесят миллионов лет назад плескались волны теплого моря. Едва видный берег находился в направлении хребта Нэмэгэту, еще дальше его на север. Воздух был жарким и влажным. В те времена на земле отсутствовали резкие климатические зоны, какие наблюдаются сейчас. Полюсы не имели громадных ледяных шапок, а следовательно, кольца пассатных ветров, которые сейчас в северном и южном полушариях создают постоянные сухие ветры, были много слабее. Сейчас эти ветры лишают влаги широкие полосы суши и на пути пассатов проходят громадные пустыни. В северном полушарии — Гоби, Такла-Макан, Кара-Кум, Дешт-и-Лут, Аравийская пустыня, Сахара и так далее.