Дорога ветров. Том 2

Очевидно, там мы могли рассчитывать на хорошую добычу при систематическом обследовании и раскопках. Однако у нас и здесь был полон рот хлопот. Помимо основных раскопок на «Могиле Дракона» следовало продолжать изучение «Красной гряды» и хотя бы очень поверхностно осмотреть бесконечные размывы у западного конца Бумбин-нуру и северной стороны Алтан-улы. Кроме того, мы намеревались снова посетить Ширэгин-Гашун. После экспедиции 1946 года мне удалось встретиться с Б. М. Чудиновым и допросить с пристрастием автора мнимого кладбища динозавров. Чудинов уверял, что кладбище динозавров подлинно существует, но находится в северной половине впадины, а мы в 1946 году изучили только южную. Он снова перечислял свои приметы: останец в виде сфинкса, близ него — широкая тропа, спускающаяся на дно впадины к колодцу между красных бугров, неподалеку множество огромных, никем не исследованных пещер. Действительно, в 1946 году мы подошли к Ширэгин-Гашуну с юга, останец Цундж — сфинкс — видели издалека в бинокль, а к центру впадины пробились лишь с трудом на разгруженной полуторке. Может быть, на самом деле мы не дошли до сказочного кладбища драконов и обязаны это сделать теперь!

Двадцатого августа закончилась перевозка имущества и запасов на «Могилу Дракона». Над кухонной палаткой поднялся ароматный дымок, лебедка для переворачивания плит и затаскивания их на машину заняла свое место на противоположном берегу русла. Для верблюдов нашли удобное плато, перегнали их туда, и Малеев со всем своим отрядом окончательно перебрался в лагерь на «Могилу Дракона». Я установил код ракетной сигнализации между двумя лагерями (на расстоянии шести километров по прямой) и составил график работы автомашин на все время раскопок.

Ночью прибыл Эглон с Наран-Булака с замечательными новожиловскими находками. Череп с нижней челюстью принадлежал необыкновенному зверю, похожему одновременно на хищника и травоядного, на медведя и носорога из группы страннорогов или диноцерат, до сих пор известной только в Америке. Эглон с Лукьяновой на «Драконе» были отправлены в Наран-Булак для ведения раскопок.

С «Тарбагана» сняли динамо, переставили на «Дзерена». Я на «Дзерене», а Рождественский с Прозоровским на «Козле» направились на последнюю рекогносцировку Ширэгин-Гашуна. Такое построение рекогносцировочного отряда оказалось наилучшим. Тяжелая машина несла на себе запас горючего, воды, снаряжения и продовольствия, достаточный для продолжительного пребывания вдали от лагеря и колодцев. Легковая машина высокой проходимости позволяла проникать в труднодоступные районы и вести подробные исследования. По опыту ширэгин-гашунского похода мы стали строить в дальнейшем все ответственные рекогносцировочные поездки.

Мы всегда несколько опасались Ширэгин-Гашуна. Эта низкая впадина, защищенная от сильных ветров, была настоящей раскаленной печью. В 1946 году мы попали в Ширэгин-Гашун в октябре и то страдали от зноя, влачась по пухлым глинам и сыпким обрывам. Сейчас, в августе, Ширэгин-Гашун не сулил нам ничего доброго. Однако нами не был учтен совершенно новый фактор — наличие кинооператора. Еще в западном маршруте старожилы говорили нам, что не запомнят лета с такой плохой погодой. Совершенно необычайная для Гоби пасмурность очень мешала съемкам Прозоровского. Так случилось и в Ширэгин-Гашуне. Все дни, за исключением последнего, сопровождались дождями, хмарью и небывалой прохладой, вернее даже холодом. Исследование страшного Ширэгин-Гашуна превратилось в приятную поездку. Я поклялся, что отныне во все наиболее жаркие страны буду ездить только с кинооператорами.

Рано утром мы направились на восток к выходу из ущелья, стараясь держаться как можно выше по бэлю, несмотря на громадные камни, усеивавшие поверхность плато. Выехали прямо к колодцу у ворот ущелья, набрали триста литров воды и покатили вниз по сухому руслу под сильным дождем. Старый колодец в середине ущелья оказался расчищенным. Близ него стояла юрта, однако ее обитатели отсутствовали. Едва перед нами открылся простор котловины В. А. Обручева (Занэмэгэтинской), как вдали мы увидели голубую и величественную Ихэ-Богдо. Мы спускались по «легин-гольской» тропе более десяти километров, пока не выехали на выровненную щебнистую поверхность центральной гряды. Здесь мы построили высокое обо, чтобы на обратном пути легче определить место поворота. Невольно я сравнивал нашу прошлую поездку в Ширэгин-Гашун в 1946 году и теперь. Теперь мы шли без проводника, со спокойной уверенностью в своем знании Гоби и умении проводить по ней машины. И действительно, Ширэгин-Гашун был достигнут легко и в тот же день. Машины шли местами по пятьдесят километров в час по увалам, сплошь покрытым мелкой галькой из третичных конгломератов. Грозная и совершенно безводная котловина В. А. Обручева не пугала путешественников. Напомню, что в 1946 году мы шли от Алтан-улы до Ширэгин-Гашуна с неимоверными трудностями два дня — вот что значит правильный выбор пути по гобийскому бездорожью.