Дорога войны

— Тогда пошли спать, — сказал Брюханов. — Посмотрела бы на себя со стороны. Одни глаза остались. Я сказал — пошли! Нам завтра через горные выпасы идти, и никто не знает, как, одна надежда на твою светлую черную голову…

Он взял ее за руку, и они действительно пошли спать. Засыпая, она чувствовала рядом с собой его суровое, надежное присутствие. И впервые после ухода Давида заснула по-настоящему, крепко и безмятежно.

16

Они дошли. Обошли засады и посты радарного контроля, укрылись от хищных глаз дронов-разведчиков, растворились среди камней, кустарников и лесов Кавказа. «Хамелеоны» показали себя с наилучшей стороны, пролетающие вертолеты спартаковцы быстро привыкли проводить равнодушными взглядами. С неба их не обнаружить, по горам не догнать! И теперь бойцы аккуратно копошились на безлесном склоне, рассредотачивались, устраивались на отдых пятерками среди камней и кустов, доставали сухпай, которого почти не осталось. Хорошо, хоть вода имелась в достатке — переходили речушку, мелкую, но страшно быструю и шумливую, запаслись по максимуму.

Руководящая группа «Спартака» скромно удалилась в сторонку для связи с бригадой. Вообще-то в «Спартаке» не принято было утаивать от бойцов оперативную информацию, ориентироваться в боевой обстановке полезно каждому, но то «Спартак», а вот начальник разведки бригады вряд ли понял бы, если б по жутко защищенной секретной линии связи прорвался, например, смех Ангелинки, санинструктора и снайпера от бога, но великой хохотушки. Так что — в стороне. Зиту не позвали. Димитриади вообще старался с ней не встречаться взглядами, как и подружка детства Катя Короткевич. Так что она просто лежала в траве, отдыхала, ловила на себе изредка озадаченные взгляды штурмовиков и лениво соображала, по какой причине именно это место выбрано точкой эвакуации. На душе было непривычно легко и спокойно. Глубокие тылы противника на проверку оказались не настолько опасными, задачу выполнили, к точке эвакуации вышли, ночью скользнет вдоль распадка огромная туша «калоши», бортмеханик сердито крикнет, чтоб поторапливались с погрузкой… Да, скорее всего, место эвакуации выбрано именно из-за распадков. Над которыми на предельно малой высоте можно скрытно от радаров достичь хребта. Если не увидят со спутника, если… много чего «если», но можно.

— Зита, кажется, тебя кто-то вызывает! — растерянно сказал рядом дежурный радист.

— Так кажется, или вызывают? — не поняла она.

— Кажется, вызывают! — сердито сказал парень. — А как еще назвать, если на нашей боевой частоте открытым текстом шпарят вызов? По имени, представляешь? Сама послушай! Я вообще случайно поймал, на всякий случай эфир прослушивал…

Она озадаченно нахмурилась и потянулась к наушникам. Такого в планах операции не было. Впрочем, и участия руководства «Мхедриони» тоже не было, так что…

— Калоша ша-эс-же Зита, калоша ща-эс-же Зита… — монотонно повторял усталый голос.

— Здесь «Спартак», — ответила она не задумываясь.

Радист изменился в лице. Понятно, парень испугался, что это провокация и сейчас по лучу прилетит подарок от южного противника. Так-то оно так, только она узнала голос. Не раз и не два обсуждала с обладателем баритона систему защиты аэродрома, запомнила.

— Подключай Димитриади! — прошипела она радисту.

С топотом прибежало руководство. Могло б не бегать, радист включил передачу в общую сеть, но — юность, силы брызжут.

— Лапонька, если б ты знала, как я рад тебя услышать, — пробормотал далекий голос. — Мы на земле, такие вот дела. И у меня раненый с открытым переломом. Сможете вытащить?

— Смотря где вы, господин полковник, — честно сказала она. — Мы на точке эвакуации.

— Да мы там же, почти дошли. Бери координаты. Я бы сам, но капитан тяжелый…

Она вопросительно посмотрела на Димитриади. Губы нового командира «Спартака» беззвучно шевельнулись. Матерится, поняла она и внутренне согласилась с оценкой ситуации. Тяжелый раненый — страшный сон любого командира диверсантов. Куда такого? Нести? Там, где ходит «Спартак», не всякий здоровый мужчина пройдет, горные диверсанты все же, тем более не протащить носилки. Скрытно и быстро — не протащить. Тяжелый раненый — потеря мобильности, изматывающие нагрузки во время рейда и верная смерть отряда в случае преследования егерями. Поэтому у «Спартака» было право не откликаться на призывы о помощи, жестокое право войны, не раз подтвержденное кровью. Димитриади вполне мог — и обязан! — просто прервать связь. И если все труды майора Каллистратова и Зиты по «Спартаку» неэффективны, сейчас так и сделает.

Димитриади в настороженной тишине коротко отдал распоряжения. Пятерка Калемина ушла за раненым, бесшумно растворилась на пятнистом склоне горы. Сам же новый командир «Спартака» устало опустился на землю и включился в общую сеть.