Дорога войны

Она согласно кивнула. Минимальный набор для полевой хирургии в отряде имелся, но как-то… как-то состояние вертолетчика не объяснялось переломом.

— Сотрясение, травма позвоночника, что ли? — в тон ее мыслям пробормотала озадаченно Катька.

— Да не, он сначала сам шел, — подал голос полковник. — На стимуляторе, но сам.

— А потом?

— А потом потерял сознание, — хмуро сказал полковник. — Не видно, что ли?

— Какой именно стимулятор? — резко спросила Зита. — Летный реактивный, в вашей классификации «Двойка», или что-то другое?

— Ваш стимулятор, — криво улыбнулся полковник. — Для диверсантов. Мы его на всякий случай держали… на такой вот случай. Если выбираться ногами.

— Дебилы! — не сдержалась Катька. И пробормотала что-то еще, малоразличимое, но злое.

— Ну, ты! — мгновенно озверел полковник и начал подниматься.

Зита недовольно качнула головой. После гибели Орлова Катька как будто сама искала себе неприятности. Полковник — он ведь и застрелить может. И будет прав по военным законам. Правда, потом его убьют штурмовики — уже в соответствии с законами штурмовых отрядов, о чем полковник наверняка наслышан, как и все в стране.

— Простите несдержанность моей подруги, — спокойно сказала Зита. — Дело в том, что вы чуть не убили своего капитана. А может, и убили, еще неизвестно. Полетные стимуляторы с нашими несовместимы, разве вам не объясняли?

— Кто бы? — рыкнул полковник, бросил на санинструктора тяжелый взгляд, убедился, что крохотная девушка сама готова его пристрелить, и опустился на землю. — А вам, значит, объясняли?!

— И нам не объясняли, — пробормотала Зита и склонилась над раненым. — Более того, боевая фармакология закрыта грифом секретности даже от армейского медперсонала. Но к нам в госпиталь попадали раненые, кое-что удалось установить опытным путем. Знаете, когда пятый пациент подряд умирает сразу после введения безобидного лекарства, выводы напрашиваются. Наш анестезиолог их оглашать не стеснялся, громко и матерно… Я запомнила, соответственно, необходимый минимум «Спартаку» известен тоже… и еще анестезиолог говорил, что на тюбик-шприцах боевых стимуляторов нанесена специальная маркировка, напоминающая, с чем нельзя совмещать. Для неграмотных — картинками. Ведь нанесена?

Под ее строгим взглядом полковник заметно увял.

— Мало ли что там нарисовано! — пробурчал он. — Алкоголь там тоже под запретом, а идет, между прочим, за милую душу без всяких побочных…

Димитриади, молча слушавший разговор и готовый в любое мгновение вмешаться, деликатно кашлянул.

— Перелом грязный, но хороший, — сообщила Зита результат осмотра. — Капитан у нас настоящий богатырь, иммунитет зверский. Почистим, сложим, зафиксируем. Но сильнейшее отравление боевой химией. Возможно, пойдет каскадная реакция, состояние будет меняться разнонаправленно. Его все время придется держать, иначе не доживет до госпиталя. Если вообще доживет. Я не знаю, что у него поражено внутри, и у нас минимум средств. И никакой диагностики, только на опыте и интуиции.

— Вы сделайте все, что в ваших силах! — подал голос полковник. — А уж капитан выкарабкается! Мы с ним всю войну вместе, друзья…

Штурмовик выслушал с непроницаемым лицом. Бросил короткий взгляд на раненого, на полковника, что-то прикинул.

— И которые сутки он вот так? Сбили сразу после нашего десанта?

— Нет, это мы уже вторым заходом десантуру на трассу бросали. Меньше суток без сознания, так получается.

Зита бросила мгновенный взгляд на штурмовика. Понял ли Димитриади, что именно только что услышал, оценил ли? Судя по каменной роже Александра, и понял, и оценил. Вот и она поняла, что безумный десант на Душети — всего лишь малая частичка огромной и сложной операции. В которой был предусмотрены и маловероятный ответ турок, и совсем уж невероятная потеря воздушного пространства тоже. Потому бросали на операторов спецназ, вместо того чтоб снести гостиницы ракетными ударами. Работа диверсантов — более надежная, более чистая, это важно, но важнее то, что рядом с трассой «Кавказ-Западный» в случае катастрофического развития ситуации оказались хорошо подготовленные группы спецназа — на крайний, самый крайний случай. А хорошо подготовленный спецназ может много чего натворить даже снайперками, даже с ограниченным боезапасом. «Рабатов» из реактивки не взять, верно, но колонны не из одних танков состоят, там и заправщики, и ремонтные мастерские, и прорва машин с боеприпасами… Конечно, глубоко в тылу диверсантов быстро вычистят, но трассу вполне возможно остановить. Особенно — горную трассу. Другой вопрос, насколько. Видимо, чтоб перекрыть на пару суток, и пытались забросить десантников. Не получилось, и теперь вся тяжесть задачи ложится на «Спартак». Тот самый крайний случай.

Димитриади пришел к какому-то решению, кивнул своим мыслям и положил рядом с полковником коробочку маяка Центроспаса.

— Все, чем можем помочь, — вежливо сказал штурмовик.

Полковник дернулся и потемнел лицом.

— Мы не этим сюда шли! — зло сказал он. — Что дарено, не забирается!