Дорога войны

– Хватит, – успокоил его Сергий. – Ну, во-первых, я не верю, что эти тайны были выкрадены – в принципарии не чиновники служат, а военные, этих куда труднее провести. Не думаешь же ты, презид, что когорты в Сармизегетузе набраны из ротозеев?

– То, что предатель служит тут, и в больших чинах, – перебил его наместник, – мне уже ясно. Ладно, – он указал на Искандера. – Пиши!

Тиндарид пристроился за столом, вооружился стилом и раскрыл дорогие вощеные церы из кипариса.

– Принцепс претории, – начал диктовать наместник, – раз! Опцион претории – два! Корникулярии. Так. Их трое. Записал? Так, запиши еще троих комментаторов. Их тоже трое. Они ведут протоколы, так что. Дальше! Шестеро эксепторов.[60] Хотя. Стоп! Пятерых мы можем не считать, их не допускают на советы. Запиши одного, личного секретаря моего предшественника. Теперь это мой эксептор-консулар.

– Итого – девять подозреваемых, – с удовлетворением отметил Искандер.

Наместник задумался, нахмурил лоб в усилии мысли и стал ходить из угла в угол.

Внезапно остановившись, он сказал:

– Вот что… Вычеркни двух корникуляриев – этого и вот этого. Они были в отъезде, когда сообщали пароли.

– Всего семь осталось! – восхитился Искандер. Марций Турбон величественно кивнул.

– Презид, – медленно проговорил Сергий, – а давай мы за всей семеркой установим наблюдение? Будем следить, куда они ходят, с кем встречаются.

Наместник нахмурился, но чело его тут же разгладилось.

– Дельно! – оценил он. – Так и сделаем. Займись слежкой сегодня же, завтра утром доложишь.

Лобанов стукнул себя по гулкой груди, четко развернулся и покинул резиденцию презида.

Четверо подозреваемых до позднего вечера не покидали принципарий, а вот трое «объектов наблюдения» удалились в каструм столичного гарнизона. За ними-то и присматривали преторианцы. Сергий действовал в паре с Эдиком – побоялся оставлять Чанбу с Гефестаем. Задурит только голову кушану.

Выпало Лобанову следить за корникулярием Антистием Лабеоном.

Часа два они с Эдиком скучали, дожидаясь, когда же Лабеон выйдет из каструма, а когда тот появился в воротах лагеря, обрадовались даже.

– Наконец-то, – буркнул Чанба, – хоть пройтись можно.

– Выдвигаемся, – скомандовал Сергий. – Ты идешь за ним шагах в двадцати, я – по другую сторону улицы.

Антистий вышагивал впереди, вертя головой в шлеме, отмеченном рогом-корникулом, знаком отличия доверенного секретаря, и тихонько напевал немудреную мелодийку.

Навстречу ему шел огромный мужчина в форме кентуриона – гребень на шлеме стоял поперек, на мускулистых ногах сверкали поножи, в руке он сжимал витис, стек из виноградной лозы, который можно было использовать и как указку, и как дубинку.

– Антистий! – взревел кентурион. – Куда тащишься, рогач?

– Задницу твою искал, – отвечал ему корникулярий в изысканных выражениях, – чтобы вставить в нее витис!

Кентурион гулко захохотал. Они поболтали и отправились далее вместе.

– Стоять! – заорал вдруг кто-то дурным голосом. Откуда ни возьмись появились трое легионеров и преградили дорогу Сергию. Видать, ребятки хлебнули вина в достатке – и их потянуло на драку.

– Ты – грязный варвар! – с удовольствием сказал легионер с белым гребнем на шлеме, тыча Лобанову в грудь корявым пальцем.

– Да, – мягко ответил Сергий, – я варвар. Дай пройти.

– Стоять, я сказал.

Роксолан глянул на удалявшуюся спину объекта наблюдения и отчаянно гримасничавшего Эдика. Легионер потыкал в Сергия пальцем и добавил:

– А еще ты вонючка дакийская!

Двое его собутыльников радостно заржали.

– Ты на себя сначала посмотри, – проговорил Лобанов. – Полный панцирь дерьма, а туда же.

Он ударил легионера по горлу костяшками пальцев правой руки, врезал левой под нос – слезы и кровь брызнули одновременно – и основанием правой ладони двинул в подбородок, отшвыривая служивого на приятеля. Упали оба. Третьему Сергий выкрутил руку и уложил рядом с товарищами.

– Серый! – донесся отчаянный крик Эдика.

– Бегу!

Они побежали, завернули за угол, где скрылись корникулярий с кентурионом, но улица, тянувшаяся перед ними, была пуста. Только раб с метлой бродил по тротуару, делая вид, что наводит чистоту и порядок.

– Упустили! – процедил Роксолан. Подбежав к метельщику, он спросил:

– Тут корникулярий с кентурионом не проходили? Бородатый раб мрачно поглядел на него и буркнул:

– Ну проходили…

– Куда?

Метельщик показал на широкий проулок, ведущий к роще.

– Туда, к храму Замолксиса… – пробурчал он – и отвернулся, снова принимаясь ширкать метлой.

– За мной! – бросил Сергий, бросаясь в проулок.