Дорога волка

– Расскажи нам ещё о волках, – сказала мама Дебс.

Я начал вспоминать интересные факты о волках. Кошки храпели на печи, пастуший пёс Полька сонно моргал на своей подстилке, положив голову на лапы, а радио тихо играло какую-то дневную музыку. Я собирался рассказать о том, что волк, который покинул стаю, чтобы завести семью, должен пройти огромное расстояние и найти новую территорию, но тут по радио заиграла знакомая песня. Песня, которая звучала во время автокатастрофы. Все мои чувства куда-то пропали.

– Ты в порядке? – спросила меня мама Дебс.

– Так расскажи нам что-нибудь про волков, – с интересом попросила Дебс.

Я не мог говорить. Повисла жуткая тишина, в которой все ждали, пока я что-нибудь скажу. А потом они продолжили разговаривать.

Но я как будто был очень далеко и смотрел на то, что происходит не со мной.

* * *

После ланча, когда я собрался идти, Дебс сказала:

– Увидимся в школе.

– Да, – сказал я. – Спасибо за помощь.

Она спрятала руки в задние карманы, пожала одним плечом и прикусила губу, как будто это для неё ничего не значило.

– Обязательно приходи снова, Люк, – сказала мама Дебс.

Я кивнул.

– Тебя точно не подбросить? – спросил Шеридан. Бенедикт. – Скоро стемнеет.

– Тут недалеко.

– Иди по дороге. Ты не хочешь оказаться на холмах ночью. Этот волк загрыз двух моих овец.

– Ради бога, пап, – Дебс развернулась на пятках и забежала наверх.

– Говорю тебе, ты не хочешь тут гулять после заката.

Я попрощался и поспешил уйти.

Облака нависли угрожающе низко. Я прикинул, что у меня есть ещё добрый час до заката. Я обернулся, чтобы убедиться, что Шеридана Бенедикта не видно, и пошёл к горе.

Глава 21. Гора

День сделался на удивление тёмным. Облака не опустились, но определённо стали мрачнее. Хотя для заката было ещё слишком рано. Я не мог этого понять.

Продираясь сквозь папоротник, я вспотел и тяжело дышал. Холодный ветер был облегчением. Где-то в долине жужжала бензопила и лаяла собака. Начинало темнеть.

Внизу впереди я видел, как светятся окна в бабушкином коттедже. Надо мной тёмная гора почти сливалась с тёмным небом. Я с трудом мог различить длинную линию хребта. Бензопила стихла.

Я посмотрел на часы. Ещё не ночь, ещё слишком рано. И тут я вспомнил: сегодня последнее воскресенье октября, а значит надо перевести стрелки.

Я чувствовал, как медленно прирастаю к месту.

Я прикинул, что у меня есть ещё полчаса до того, как окончательно стемнеет. Я начал карабкаться наверх.

Вскоре я преодолел папоротник, но теперь не мог найти тропинку, по которой шёл утром. И хотя трава была не очень высокой, дорогу я не видел. На полусогнутых ногах и выставив руку для баланса, я побежал по склону. Я бежал быстро, но склон постепенно становился всё отвеснее, и мне приходилось быть всё осторожнее. Один раз я поскользнулся. И вцепился в землю, чтобы не съехать вниз по горе. Было ужасно страшно свалиться с невидимого уступа. Моё сердце билось о склон холма. Я услышал тихий собачий лай. Немного выше земля пряталась, будто склон становился положе, и я полез туда. Там я нашёл что-то вроде ровного уступа. Я шёл, иногда спотыкаясь, не видя дороги в гаснущем свете. И вдруг резко остановился.

И замер. Он тоже. В темноте мы стояли лицом к лицу. Потом он опустил голову и порвал что-то зубами. Будто показывая, что сделает со мной. Звук оказался таким, точно он порвал землю, саму гору. И тут я понял, что он рвал.

Траву.

«Он» оказался овцой.

– Бееее! – крикнул я, бросаясь на овцу. Она сбежала.

Она галопом побежала вверх по горе. Я поспешил дальше, ворча на тупых овец Шеридана Бенедикта.

Через двадцать ярдов я нашёл её компанию. Овцы не реагировали на меня. Точно обратились в камень. Ветер стих, и я слышал, как беснуется собака в долине. С какой дикостью. Её цепь звякнула, и лай превратился в испуганную мольбу. Гора нависала всё больше. Но было и что-то ещё. Такое цепкое ощущение, будто кто-то следил за мной. Собака прекратила шуметь, и в наступившей тишине меня сдавило нехорошее предчувствие.

А потом оно случилось.

Передо мной появился силуэт.

Овцы разбежались, грохоча копытами о землю.

Силуэт подошёл. Медленно.

Я рванулся вниз. Почти сразу же споткнулся, моя спина врезалась в землю, и я поехал. Проехал, может, пятнадцать ярдов. А когда остановился, то увидел, что он меня преследует.

Я вскочил, и тут же мои ноги снова подкосились, я снова поехал по склону. Только в этот раз я не остановился. Я выехал на осыпь. Подо мной щёлкали маленькие камешки. Ниже, в тридцати ярдах, был край, за ним – ничего.

Ничего.

Осыпь больно била по спине, но я вытянул руки в стороны, чтобы затормозить и распластался, прижавшись ладонями к ней. И плавно остановился.

Камни стучали. Пыль с шипением поднималась. Маленький камень отскочил от моего рукава, подпрыгнул в воздух. Я не слышал, как он падает на землю.