Дорога вспять. Сборник фантастических рассказов

МТ: Мне не нравится это слово. Умники, вечно дающие новые определения, склеили два усечённых слова и получили одно старое. Ну да ладно… Историческое кино требует колоссального количества энергии – еды для машины времени. Это главная статья трат. Чем дольше вы заглядываете с камерой в темпоральные окна, тем сильней надувается пузырь бюджета.

НИ: Каково работать без актёров? Не иметь возможности подсказать, наставить, положиться на экспромт.

МТ: Когда снимаешь темпоральное кино, то избавлен от этой головной боли (смеётся). За что актёрам дают «Оскары» и многомиллионные контракты?

НИ: За достоверность.

МТ: Именно. За выдающуюся игру, за профессиональный обман зрителя. За ложь в лживом мире художественного фильма. Если актёры сыграли плохо, неубедительно – картина провалилась. Хроноленты избавлены от такого риска. Они показывают настоящую жизнь, настоящие эмоции. Это отражение, а не постановка. Да, я не имел возможности работать с актёрами, зато мог сосредоточиться на эстетике планов, выборе лучших ракурсов и фокусов.

НИ: Вернёмся к небольшому – для фильма о Первой мировой войне – бюджету «Настоящей любви Большого Вилли». Говорят, вы старались свести к минимуму скольжение по хронопотокам?

МТ: Так и есть. Многих режиссёров, хлебом не корми, дай пощёлкать рубильниками на оборудовании. Они ищут в прошлом вдохновения, толком не представляя, что и как хотят снять. А потом снимают всё подряд. Таким людям надо запретить брать в руки камеру… В нашу съёмочную группу, конечно, входило два солидных историка, но прежде чем прибегнуть к их консультациям, я дотошно изучил материал сам. Я знал, о чём хочу снимать! И набросал сценарий ещё до первого «погружения». Материал о битве на Сомме захватил меня, я нашёл всё, что смог, об этой операции и первых английских танках. Я полюбил «Большого Вилли» до того, как увидел воочию.

НИ: Голос за кадром ни разу не назвал британские танки по марке, только – «Большой Вилли». Кстати, это голос вашего сына?

МТ: Да. Димону восемь лет. Я хотел, чтобы эту историю озвучил именно ребёнок. Потому что из детских уст история любви двух машин уже не кажется просто аллюзией. Он верит в это, а, значит, сможет поверить и зритель. А что до обозначения первых марок, Мк-1… это обезличило бы главного героя. Поэтому я сохранил имя прототипа, которое более человечно.

НИ: Расскажите историю создания «Большого Вилли». Я знаю, что она отражена в фильме, но хотелось бы услышать, так сказать, акустическую режиссёрскую версию.

МТ: Ха! Акустическую версию… что ж. О прототипах танка можно рассуждать весьма условно – это и гусеничный движитель Дюбаше, и паровая гусеничная машина 1832 года, применяющаяся на разработке болотистых территорий, и паровой трактор Гиткота с гусеницами из обтянутых полотном деревянных рам, и американские тракторы начала двадцатого века. Но всё это лишь база для принципиально новой боевой машины.

Первая мировая война нуждалась в возникновении танков. Скорострельное оружие лишало пехоту шансов на благополучный штурм укреплённой позиции. На поле боя хозяйничал пулемёт. Армии, как кроты, ушли под землю. Защита выигрывала у нападения. Не помогала и артиллерия.

НИ: Это наглядно демонстрирует первая половина вашей картины. Ливень снарядов на укрепления немцев, огненные и дымные столбы. Артиллерия англичан и французов крушит всё: людей, окопы, пулемёты, заборы из колючей проволоки.

МТ: Да. Четыре тысячи орудий! Два миллиона снарядов! Без малого тонна металла на фронтовой погонный метр. Целых семь суток яростной пальбы, днём и ночью. Казалось, что вражеские позиции полностью уничтожены. Атака англичан сочится с экрана уверенностью быстрого успеха: парадный шаг, плечо к плечу, густые ряды, офицеры курят сигареты. А потом немецкие позиции оживают. Глубокие подземные убежища сделали своё дело – уберегли от артиллерии. Винтовки и пулемёты сметают волны атакующих, одну за одной. Англичане – кадровые солдаты довоенного призыва и патриоты-добровольцы – упорно наступают. Им удаётся взять передовые позиции, но уж больно высокой ценой: шестьдесят тысяч убитых.

Битва на Сомме ужасными жерновами молола жизни. Атакующие и обороняющиеся были в неравных условиях. Как только люди покидали окопы, они превращались в беззащитные мишени. Ведь нельзя прихватить с собой бруствер или окоп! Поэтому военных инженеров призвали решить важную задачу: защитить атакующих от пуль. Движущегося человека могли уберечь толстые листы стали, но подобные латы носить под силу лишь машине. Обычный автомобиль, даже бронированный, не годился. Решение проблемы упиралось в гусеницы, своеобразные переносные рельсы, укладываемые перед машиной, а затем забираемые. Это как использовать длинную доску для пересечения болота.