Дорогая Альма

— Каратели не придут, — успокоила его Маренн. — Мне только что звонил их командир и сообщил, что операция отменяется. На сегодня. А не исключено, что совсем. Видимо, до них уже дошло указание рейхсфюрера остановить все мероприятия в этом районе. Так что не переживайте напрасно. Никто сегодня в сторожку не нагрянет. Ну а что с красноармейцами делать, это вы правы, это действительно серьезно. Даже если каратели уйдут, комендатура, полицаи останутся. Это очень опасно. Им нельзя оставаться в сторожке. Если не удастся прорваться к своим, надо уходить в леса. Иначе жители пострадают из-за них.

— Я этого и боюсь, — кивнул Пирогов. — Кроме того, Пелагея говорит, что вчера вечером, до того, как она за Наталкой прибежала, к той Илья приходил, двоюродный брат Агафона. Того самого, который мою хозяйку с дочкой убил. Он и прежде непутевый был, еще при царе вместе с братком в тюрьме сидел за грабеж. А теперь в полицаи подался. «Мое время пришло, — говорит. — Все со мной считаться станете». А к Наталке явился, знает, что она в партию вступила, ее первую и выдаст. Она по молодости отказала ему, вот он и мстить собирается. «Ни за что, — говорит, — тебя в покое не оставлю. Не жить тебе Азарово отродье». А за Наталкой и Пелагею с Миколой потянет.

— Как же Пелагея добралась до нас? — удивилась Маренн. — Неужели открыто, по шоссе?

— Нет, она с сада зашла, — объяснил Пирогов. — Усадьба к лесу примыкает. Раньше там калитка была. А теперь поломано все, вот она тайными тропками и добралась. Она здесь все знает. С закрытыми глазами пройдет. В первый-то раз побоялась, как бы у меня из-за нее неприятностей не случилось. А теперь можно. Сейчас она с Юрой в моей комнате сидит. Ждет.

— Вот отнесите им яичницу, пусть поедят, — предложила Маренн. — А мне сейчас надо идти на обход. Я соберу медикаменты, — пообещала она. — А гауптштурмфюрер передаст. — Она указала взглядом на Рауха. — Пока самое необходимое. И пусть Пелагея возвращается в дом. Не время сейчас по лесам разгуливать. Чуть позднее подумаем, что делать дальше. Времени у нас теперь появилось побольше.

— Фрау Сэтерлэнд, все готово к осмотру.

На пороге появилась медсестра Беккер.

— Сейчас иду, — кивнула Маренн. — Вы возвращайтесь к себе, Иван Петрович, — попросила она Пирогова. — Фриц к вам спустится.

— Ну а если простые перевязки не помогут? Пелагея с Миколой — они же и укол не смогут сделать, — ответил тот, вставая. — Надо сказать, чтобы Варю привели обратно, — сообразил он. — Она-то получше них справится.

— Это правильно, — подтвердила Маренн. — Хотя по опыту знаю, что если, как вы говорите, сознание спутанное и жар, то, вероятно, требуется хирургическое вмешательство. Но согласитесь, мне трудно действовать там, где находятся не только лесник и его жена, мирные жители, но и целый взвод красноармейцев.

— Они в безвыходном положении, фрау Сэтерлэнд, — покачал головой Пирогов. — К Красной армии им уже не пробиться. Придется как-то выживать в тылу. Вряд ли они будут нападать на того, кто придет их лечить.

— Особенно если он или она — оберштурбаннфюрер СС, — усмехнулся Раух, — и не говорит по-русски. Почему ты не выучила русский? — спросил он Маренн, иронически сдвинув брови к переносице. — Выучила пять языков, а вот русский — нет. Сейчас у тебя не было бы отбоя от пациентов.

— У меня и так отбоя нет, — улыбнулась Маренн. — Я забыла, что такое поспать пять часов, чтобы не будили. А русский… Что ж, Россия не входила в Австро-Венгерскую империю, вот я и не выучила. Представь себе, что даже хорватский выучила, а вот русский — нет.

— Мы видели, Иван, как отреагировала эта девушка Варя, когда узнала, что лечит ее не французская гостья, а немка, к тому же в военной форме, — заметил Раух. — Она и сапоги рассматривала, и к произношению прислушивалась. Очень бдительно. Особенно когда тебя лечат, а можно сказать, просто с того света достали, — она сапоги рассматривает. А она была в довольно тяжелом состоянии. А что делать, если вокруг стоят человек двадцать, сколько их там? Вы говорите, взвод — это человек двадцать, не меньше. И все они вооружены. Я понимаю, Иван, что вы человек добрый, отзывчивый. — Раух сделал паузу. — Но я прилетел сюда по приказу бригадефюрера обеспечить безопасность фрау. И я категорически против, чтобы она отправлялась в это логово. Боюсь, там не так просто будет убедить их всех, что она хоть и офицер СС, но добрая, хорошая и трогать ее не нужно. Тем более в создавшихся обстоятельствах. Лучше пусть лесник приведет Варю, всем им вместе будет лучше.

— Но сможет ли Варя сделать операцию? — озабоченно спросил Пирогов. — У нее же ничего нет для этого.

— Фрау Сэтерлэнд делать этого не будет, — твердо ответил Раух. — Это для нее риск для жизни.

— Вы не должны так относиться к этому, — возразил Пирогов, и было заметно, что он растерялся. — Конечно, Варю можно понять: она оказалась одна в тылу противника; естественно, она опасалась. Она потеряла всех своих товарищей, пережила такой страшный бой.