Дорогая Альма

— Я распоряжусь, чтобы вас перевели на первый пост, а фрейлейн Беккер пока поработает на втором. Она немного устала от нагрузки, — добавила Маренн. — Ну, вот и все, — заключила она, завязывая последний узелок. — Теперь раненого можно выводить из наркоза и везти в палату. Особенно не переживайте. — Маренн ободряюще прикоснулась к руке девушки. — Если хотите стать хорошей медсестрой, а потом и хирургом, бояться нельзя. Считайте, что это ваш шанс. Я помогу вам. Когда-то и мне вот так же повезло, — добавила она мягко. — Операционная медсестра заболела и не явилась на операцию, и некому было ассистировать. Вызвалась я. А оперировал очень известный хирург. Ему понравилось, как я работаю, и он стал все время меня вызывать. Так я многому научилась. Это было давно, в двадцать втором году, в Чикаго. А до того мне только разрешали убираться в палатах. Вот и у нас с вами сложилась такая же ситуация.

— Спасибо, госпожа оберштурмбаннфюрер, — горячо откликнулась Гертруда. — Я мечтала стать операционной сестрой, это верно. И если получится, хочу стать хирургом, как вы. Поэтому я и попросилась, где сложнее.

— Это похвальное желание, — подтвердила Маренн. «Одни готовы ухватиться за первого приехавшего офицера, чтобы вернуться в рейх, а другие, напротив, оставляют дом и едут в неизвестность, чтобы научиться профессии, — подумала она. — Люди — разные. Но вторые мне явно ближе».

— Распорядитесь, чтобы санитары везли следующего, — попросила она Гертруду.

В середине дня, когда был объявлен обед, Маренн вернулась в кабинет. Раух сидел на подоконнике и читал свежий номер газеты «Фелькишер беобахтер».

— Что пишут? — поинтересовалась она, усаживаясь за стол.

— Очередные реляции о победах, статья Геббельса. Все как обычно, — ответил тот.

— Сейчас нам принесут перекусить, — сказала Маренн. — Кстати, у меня новая помощница. Очень способная, толковая девушка. Медсестра со второго поста. Гертруда Вагнер. Сегодня все утро мне ассистировала. Опыта маловато, но старания и желания — хоть отбавляй. Это хорошо. А медсестра Беккер к тебе не заглядывала? — спросила она с иронией. — Что-то я ее с утра, как она убежала в слезах с операции, не видела.

— А кто это — медсестра Беккер? — спросил Раух, оторвав взгляд от газеты.

— Вот видишь, ты даже не заметил. — Маренн достала сигарету из серебряного портсигара, Раух наклонился и, чиркнув зажигалкой, дал ей прикурить.

— Спасибо. А девушка сохнет от любви к тебе. Сегодня даже разрыдалась.

— Какая девушка? — Раух пожал плечами. — Вот эта, которая кофе приносит? Когда она успела? Я всего-то два дня здесь.

— А долго ли, если постараться? — рассмеялась Маренн. — Это нам с тобой все некогда, а у нее времени много.

— И что?

— А то, что она так увлеклась тобой, что все время следила за нами, как я понимаю, — добавила Маренн серьезно. — И сегодня во время операции спросила меня, куда это мы все время ездим, да еще медикаменты целыми саквояжами отвозим. Какая наблюдательная! Пришлось сказать, что ты — мой любовник, — она сделала выразительную паузу, как актер на сцене в театре, — что ты был ранен в Польше в перестрелке с партизанами и я беру медикаменты, чтобы оказать тебе помощь.

— А ты уверена, что она всем этим поинтересовалась только потому, что я ей приглянулся? — Раух опустил газету и внимательно посмотрел на нее. — У Мюллера везде есть свои агенты.

— Нет, не уверена. — Маренн кивнула. — Очень даже не уверена. Потому даже не попыталась успокаивать ее и уговаривать. Сразу заменила. Перевела на второй пост, будет работать с другим доктором, на терапии. Мне ни к чему лишние любопытные глаза и уши. Я не исключаю, что она разыграла влюбленность, чтобы как-то замаскироваться. Но меня тревожит другое: что мы с тобой даже не обратили внимание, что за нами следят. А ведь мы люди опытные. Расслабились. Так что готовься, придется изобразить из себя персонажа, влюбленного в докторшу, — добавила она иронично. — Для зрителей.

— Мне изображать не надо. — Раух спрыгнул с подоконника и, подойдя к столу, сел напротив. — Мне только надо перестать скрывать. Ты же знаешь…

— Знаю. — Маренн остановила его, положив руку поверх его руки. — Но только вот сейчас не надо опять начинать все это. Об этом разговоров хватает и в Берлине. Всякий раз, как только нам выпадает случай остаться наедине, начинаются выяснения, что мы делали, о чем говорили. Я даже удивилась, узнав, что Отто решил прислать тебя сюда. Видимо, у него просто не было другого решения.

— Он со мной это не обсуждал. — Раух отошел к окну и тоже закурил сигарету. — Просто вызвал к себе и сообщил, что я должен вылететь сюда, чтобы обеспечить твою безопасность. Что я и сделал.

— Ты отнес Пирогову медикаменты? — спросила Маренн, чтобы сменить тему.

— Да, отнес, — кивнул Фриц.

— И что там?