Дорогая Джозефина

P. S. Пожалуйста, поговори со мной!!! Я почувствовала вкус своих собственных поступков, и он горький.

Оливер: Ты сегодня хорошо поработала. Папа был впечатлен твоим умением делать ручки.

Джози: «Хорошо» не должно использоваться для описания девочки в любом случае. Есть хорошие книги, хорошая еда, но не хорошие девушки.:)

Оливер: Ладно. Ты не была хорошей – ты была вполне достойной.

Джози: Осторожнее с комплиментами. Я могу надеть корону.

Оливер: Поехали куда-нибудь. Хочешь прокатиться до Алнвика? Мы можем осмотреть замок и представить, что мы персонажи из «Гарри Поттера».

Джози: Хотела бы я купить билет в твои мысли.

Оливер: Ты захочешь вернуть деньги. LOL

Четырнадцать Элиас

24 сентября 1821

Дорогая Джозефина!

Я пишу Вам за уютным столиком в кафе «Аттеберри». Ночь приглушает суету, превращая ее в тлеющие разговоры. Посетители греются в янтарном сиянии масляных ламп, попивая эль и наслаждаясь дурной компанией. В этот поздний час никто не удосуживается подойти ко мне, что кажется утешением после такого ужасного дня. Я хочу писать и попивать свой чай в абсолютном покое.

Прошу простить резкое окончание моего предыдущего письма. Миссис Данстейбл ворвалась в мой кабинет, пока я писал Вам, и ее вторжение заставило меня убрать бумаги в ящик. Я не стыжусь своей привязанности к Вам. Однако моя экономка, похоже, очень хочет, чтобы я нашел себе жену. Она требует своего участия и знакомит меня с каждой молодой дамой из числа своих знакомых. Хотя я ценю ее мнение, я все же хочу избежать дальнейшего ее участия.

Сегодня утром суд собрался вновь, дебатировали несколько часов. Барристеры спорили. Томас Рох выкрикивал обвинения. Адмирал Гипсон наблюдал из зала, ухмыляясь, как будто мои оппоненты уже выиграли дело. Выражение его лица дразнило меня. Оно напоминало высокомерие моего директора в Итоне, джентльмена, который неоднократно называл меня «пиявочным ублюдком», и отца.

Всю мою жизнь кто-нибудь смотрел на меня так, как сегодня адмирал Гипсон. С меня хватит – шепота и насмешек, обращения, как с пешкой. Действительно, в тот момент потребность покончить с этим распирала меня до такой степени, что я готов быть лопнуть. А сдался я перед тишиной.

Тогда я хотел бороться.

Мой барристер обратился к судье и изложил мое дело. Его слова эхом разносились по залу, заглушаемые ропотом слушателей. Я не мог позволить, чтобы от моего имени говорил другой человек, поэтому я прочистил горло и встал. Мое внезапное желание обратиться к суду вызвало удивление, и все притихли. Даже адмирал наклонился вперед в своем кресле.

Судья жестом попросил меня говорить.

Я сказал: «Ваша честь, я опровергаю обвинения, выдвинутые против меня, ибо они были выдвинуты скупым родственником, с которым я впервые познакомился в этой самой комнате. Господин Томас Рох не посещал семейных собраний и не выражал соболезнования после смерти моего отца. Фактически, я не знал о существовании этого человека, пока не получил повестку в суд. Он хочет нажиться на моем отце – своем дальнем родственнике, обвинив незаконнорожденного наследника в мошенничестве. Что касается спорного вопроса о незаконнорожденности, я – Рох, единственный сын лорда Уильяма Кейтсби Роха. Я родился в Дареме и уже почти год проживаю в Аттеберри. Мой кузен хочет, чтобы вы считали меня необразованным ребенком от неподобающего союза. Не проявляя должной вежливости, он пытается оскорбить мою честь и репутацию, основывая свои обвинения на моем рождении. Сэр, я англичанин и названный наследник состояния Уильяма Роха. Я прошу вас рассмотреть обвинения против меня без дискриминации. Я не буду оспаривать ваш вердикт и не буду излагать свою защиту. Пусть суд рассудит меня справедливо».

Из толпы раздались возражения, за которыми последовали крики протеста Томаса Роха. Мой адвокат заставил меня сесть и бормотал непристойности, пока мировой судья наводил порядок.

Приговор будет объявлен завтра. Я не могу предсказать решение и не стану загадывать исход. Если мне суждено жить без богатства, я уйду из Аттеберри и буду посещать семью Глас, пока не найду работу. Возможно, я наймусь куда-нибудь в качестве учителя.

Лорелай считает, что мистер О’Коннор мог бы предложить мне место в Королевской академии.