Дорогая Эмми Блю

Бледные щёки Фокса краснеют. Он смотрит на незажжённую сигарету, потом на меня.

– Опять на песке валялись? – спрашивает он. – Да на вас чистых блузок не напасёшься!

Эмми: Угадай, кто в пятницу идёт на собеседование в школу?

Лукас: СЕРЬЁЗНО?!

Эмми: Ага! Жуть как страшно, но мне кажется, время пришло! Вакансия школьного психолога!

Лукас: ЭМ!!!!!!!Это просто охренеть как круто!

Лукас: Я тобой так горжусь!

Эмми: Спасибо, Люк.

Эмми: Не могу поверить, что согласилась.

Лукас: А я могу. Ты справишься.

Эмми: Может, ты мне понадобишься, чтобы помочь продержаться до пятницы.

Эмми: Иначе я обделаюсь в автобусе по дороге туда.

Лукас: Не обделаешься. Даже если я буду сидеть рядом.

Эмми: Ха! Как в старые добрые времена!

Лукас: Именно. Положись на меня. Довезу тебя в лучшем виде!

Глава двенадцатая

Пятница, 14 декабря 2004

– Мне по-прежнему кажется, что твой голос не сочетается с твоим лицом.

Лукас на другом конце провода смеётся.

– Я по-прежнему не знаю, как на это реагировать.

– Я не говорю, что это плохо, – автобус сворачивает за угол, и я хватаюсь за сиденье передо мной, чтобы не упасть. – Просто я думаю, что ты немножечко похож на Ричарда Гира.

– Эмми, мне шестнадцать.

– На молодого Ричарда Гира.

– Он всё равно слишком старый, – Лукас смеётся. – Похоже, он родился сразу сорокалетним.

Я тоже смеюсь, инстинктивно зажав рукой рот. Оборачиваюсь, смотрю через плечо. За мной сидит лишь одна девушка, которую я как-то видела, года два назад. Она отрывает глаза от книги на латыни – они занимаются латынью на кружке после школы, который начинается в полчетвёртого – и смотрит на меня. Наши взгляды встречаются, и я быстро отворачиваюсь. Я не сомневаюсь, что она тоже знает. Она может делать вид, будто сидит тут, тихая, как мышь, и читает книгу, но все они знают. Вся школа уже в курсе, что это я написала анонимное письмо по поводу мистера Моргана. Вся школа знает, что из-за меня его уволили, что Джорджия теперь со мной не разговаривает и целыми днями ревёт прямо в классе, а все остальные её успокаивают. Она ей расскажет, эта молчаливая девушка. «Ей на всё наплевать. Она сидела в автобусе и смеялась. Прямо хохотала в голос».

И на уроке английского будут шептаться, достаточно громко, чтобы я услышала: «Ты знаешь, что она в прошлом году спала с Заком Эйлоттом? Они встречались, кажется, неделю». Она сама лезла к Моргану. Это очевидно. Джорджия говорит, она всё время врёт. И всегда врала».

– Эй, ты тут?

Я закрываю глаза, прижимаюсь к дребезжащему окну автобуса.

– Ага, – мне противно слышать свой голос, такой сдавленный, будто мне сжимают горло. – По-прежнему в автобусе. Уверен, что можешь без проблем со мной говорить?

– Конечно. У папы свободный тариф.

– И он не возражает?

– Он не знает, – Лукас смеётся. – Но, думаю, и не возражал бы. Он был бы рад уже тому, что я хоть иногда не ною о том, как хочу вернуться в Англию. Хотя я очень, очень хочу.

– Я тоже хочу, чтобы ты был здесь.

– Было бы классно, да? – спрашивает Лукас. Мне нравится его манера говорить. Он кажется взрослее мальчишек из нашей школы. Умнее. Увереннее. – Ты бы помогла нам с братом доесть этот нелепый мамин обед. Курицу с какой-то оранжевой фигнёй. Думаю, это абрикосы. Наш папаша – просто демон, он заставляет нас доедать всё, даже то, что нам не нравится. А потом ты показала бы мне какой-нибудь свой дурацкий фильм.

Я не могу сдержать улыбку.

– Ещё бы не классно, – мой желудок сводит от тоски, потому что я мечтаю об этом больше всего на свете. Об обеде, приготовленном для меня. О шумной, занятой семье, о звоне тарелок в раковине, о набитом, тугом, тёплом животе. О том, чтобы сидеть, накрывшись одеялом, смотреть фильмы и болтать. О друге. Мне так сильно не хватает друга.

– Всё в порядке? – спрашивает Лукас.

– Да. Я просто устала.

– Зато ещё один день позади, – напоминает он.

– Это был тяжёлый день. Несколько уроков в компании Джорджии.

– Но ты справилась. И теперь едешь в автобусе домой, смотреть «Жителей Ист-Энда» и есть сэндвичи с сыром и огурцами.

– Лукас, я же сказала, что терпеть не могу огурцы.

– Нет уж, съешь парочку ради своего бедного бро, тоскующего по дому, – он смеётся. Бро. Мне нравится, что он считает себя моим бро.

Я нажимаю красную кнопку, чтобы остановить автобус.

– Лучше я ради тебя намажу на тост «Мармайт», – обещаю я.

– Эмми, да это почти секс по телефону! Особенно когда ты сказала «Мармайт».