Дорогая, я женюсь на львице

– А что тут неясного? – Практикантка пожала плечами. – Взяли убийцу на месте преступления, свидетели имеются, оформляй дело, как положено – и всего-то делов! А что Вася выделывается, на место преступления выезжает, и мне «умные» мысли для потомства продиктовывает – так это его дурь наружу прет, и никто этому уже не удивляется…

Костикова обошла Ирину и скрылась в кабинке туалета. Ирина так разозлилась, что едва сдержала себя. Надо же, им в этом деле все ясно, и никто не собирается его расследовать! Ей захотелось сделать какую-нибудь гадость – на худой конец запереть девчонку в кабинке, пускай посидит. Она отмахнулась от этой мысли и выскочила в коридор. В конце концов, практикантка ни в чем не виновата, она только хочет хорошую оценку получить.

Проводив взглядом Ирину, умчавшуюся вслед за ассистенткой следователя, Катерина тяжело вздохнула и огляделась. Коридор второго этажа был выкрашен масляной краской «зубоврачебного» цвета, для ожидающих приема штатских в нем поставили несколько сколоченных в ряд деревянных кресел, какие раньше стояли в доперестроечных кинотеатрах. Катя уселась в одно из этих кресел и снова вздохнула – оно было жесткое и неудобное, как куриный насест. Понятное дело, полицейский коридор – не приемная дорогого врача, здесь не думают об удобствах посетителей, но все-таки нужно и совесть иметь!

Рядом с Катей сидела изможденная женщина средних лет с потертой сумкой на коленях. Покосившись на Катю, соседка вполголоса поинтересовалась:

– Муж?

– Что – муж?

– Ну, муж у тебя под следствием?

– А, ну да! – Катя взглянула на женщину более внимательно и с удивлением поняла, что той нет еще и тридцати, просто невзгоды и волнения состарили ее раньше времени.

– Пьет? – продолжала расспрашивать ее соседка.

– Муж? Нет, не пьет! – с возмущением отвергла Катя такое гнусное предположение.

– А что тогда натворил?

– Ничего он не натворил! – ответила Катя раздраженно. – Задержали невинного человека, и на него теперь всех собак вешают!

– Это понятно, – женщина усмехнулась одними губами. – А обвиняют-то его в чем?

– В убийстве! – ответила Катя вполголоса.

Соседка помрачнела и немного отодвинулась.

Помолчав, она снова повернулась к Кате и спросила, кивнув на дверь двадцать восьмого кабинета:

– К этому сидишь?

– К Василию Ивановичу, – кивнула Катерина.

– Ну, он точно разбираться не будет! – сочувственно проговорила женщина.

В это время дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился Килькин. Выглянув в коридор, он недовольно окликнул:

– Костикова! Ты куда подевалась?

Тут его взгляд упал на Катерину.

Сегодня на Килькине не было знаменитого плаща, он был одет в помятый бежевый двубортный костюм, галстук с криво завязанным узлом сбился на сторону. При виде Кати в глазах следователя вспыхнул юношеский задор. Он отступил на шаг, всплеснул руками и воскликнул:

– Кого я вижу! Екатерина Михайловна! Не ожидал! Рад, рад! Проходите ко мне в кабинет!

Он молодецки подкрутил кончики усов и посторонился, приглашая Катю в свое обиталище. Катерина растерянно двинулась за ним, перехватив неприязненный взгляд своей соседки, и расслышала, как та возмущенно прошипела:

– Всюду блатные! Одни знакомства!

Килькин закрыл за Катей дверь своего кабинета, усадил ее в шаткое кресло, сел за стол, уперся подбородком в сжатые кулаки, уставился на посетительницу преданным взором и промурлыкал:

– Замечательно, что вы нашли время… порадовали старика… Посидим, поговорим, выпьем кофейку… Сейчас моя ассистентка вернется, она очень хорошо кофе заваривает…

Катя огляделась. В кабинете было тесновато, здесь помещались два письменных стола и картотечный металлический шкаф. На столе Килькина царил художественный беспорядок. Здесь лежали две темные курительные трубки, маленькая скрипка и толстая книга «Использование дедукции в работе следователя». На втором столе, очевидно принадлежащем Костиковой, громоздились завалы бумаг и картонных папок, из-под которых сиротливо выглядывал старенький компьютер.

Килькин повернулся к двери и раздраженно выкрикнул:

– Костикова!

– Я к вам не кофе пить пришла! – возмущенно заявила Катерина. – У меня муж на нарах парится! Какие тут разговоры?

– А вот об этом мы и поговорим, – сладким голосом отозвался Василий Иванович. – Именно об этом!

Он неожиданно выскочил из-за стола, подбежал к двери, распахнул ее и выкрикнул в коридор:

– Костикова! Ты куда пропала! Уволю! Плохой отзыв напишу!

Вместо несчастной практикантки на пороге появилась Ирина Снегирева. Мягко отстранив следователя, она проскользнула в кабинет и бесшумно прикрыла за собой дверь.

– Костикова немного задержится, – сообщила она Василию Ивановичу доверительным тоном. – У нее возникли небольшие женские проблемы. Но, я думаю, мы и без нее можем поговорить!

– А вы, собственно говоря, кто? – Следователь попятился, переводя взгляд с Ирины на Катю. Катя кашлянула и сдавленно проговорила:

– Это Ирина Снегирева, моя подруга!

– Нехорошо, – попеняла Килькину Ирина. – Ведь мы с вами уже встречались! Я вот вас очень хорошо запомнила! И вы Катю тоже запомнили!