Дорогая миссис Бёрд…

Я спросила, как поживает его жена. Герберт, их единственный сын, был стрелком. Его самолет сбили над проливом, а тело так и не нашли. Я старалась не вспоминать день, когда им пришло извещение. Мистер Боун тогда все возился со своими газетами, пряча лицо, а его жена тихо стояла у кассы, как и всегда, только по щекам ее лились слезы, а в глазах читалось, что всему пришел конец. Берт был их единственным сыном.

– Не возвращайтесь домой, пока все не стихнет, хорошо? – попросил мистер Боун.

Я пообещала, что так и сделаю, на что он ответил, что знает, что я все равно держу пальцы крестиком за спиной – и это было правдой. Они с женой переживали за нас с Банти, особенно сейчас, когда у них больше никого не осталось.

Помахав ему на прощание, я скрылась за углом, свернув на Беллами-стрит, миновав магазин велосипедов, на месте которого сейчас была огромная воронка.

Уильям почти всегда дежурил ночами, так было и сегодня. Недавно его повысили до мичмана вахты Б, и он изо всех сил старался оправдать доверие. Из-за слуха его не взяли в армию, и он вступил в ряды пожарных. Его отчаянная храбрость пугала меня. Разумеется, пожарный должен быть смелым, уж такая у них работа, но я не хотела, чтобы Банти потеряла его до того, как кончится все это безумие.

Я торопилась. Тельма и Джоан уже должны были быть на станции – они работали на вахте Б на полную ставку, а я и Малышка Мэри были волонтерами. Сидя за столом, мы болтали, делая вид, что все идет, как всегда, но стоило завыть сирене – и мы уже были у аппаратов, отвечая на звонки тех, в чей дом попала бомба, или принимая вызов с горящего склада боеприпасов, разнесшего пол-улицы, – и так до самого утра. Я и Мэри брали по три ночных смены в неделю, но иногда выходило четыре или пять.

Конечно, с тем, что делал Уильям и его ребята, это не сравнить. Если в западном Лондоне все было тихо, можно было поставить последний пенни на то, что в доках изнемогают в ожидании спасательных бригад. Мы с ним виделись в начале смены, но крайне редко он возвращался до того, как я уходила с работы – в шесть утра, а если такое и случалось, он был весь взмокший, изможденный, и мыслями где-то далеко. Возвращаясь домой, я всегда говорила Банти, что у него все отлично.

На смену я успела как раз вовремя, зайдя через дверь с торца, миновав двоих вахтенных, возившихся с помпой на трейлере, пострадавшем на прошлой неделе, когда на него обрушилась стена.

– Доброе утро, мальчики, – хотя уже наступил день.

– Добрый вечер, ангелочек, – отозвалась пара ног из-под помпы. – Спасибо, что навестила. Жуть как в горле пересохло.

– Сейчас поставлю чайник, Фред, – ответила я ногам, разматывая шарф. – Чай будешь, Рой?

– Спасибо, ты просто чудо, – устало пропыхтел Рой. – ПО ЧАСОВОЙ КРУТИ, ФРЕД! Меня же расплющит!

Я пробралась мимо сломанного трейлера, поднявшись по крутой лестнице в аппаратную, где уже болтали девочки. Тельма оттянула пояс форменной юбки, демонстрируя талию.

– Глядите, вот что значит никакого сыра. Если еще и конфеты будут по карточкам выдавать, брошу все это и стану моделью. – Улыбаясь до ушей, Тельма, конечно же, пошутила.

– Привет, девочки. Потрясающе выглядишь, Тел, – подбодрила я ее. Я-то знала, что Тельма почти ничего не ест, все оставляя детям. – Что тут у вас происходит? – Я сняла пальто и шляпку.

– Старина Адольф не дремлет, – помрачнела Джоан. – Налет в любую минуту.

– Тогда выпьем-ка чаю и поговорим, пока есть возможность, – заключила Тельма. – Как вчера погуляла, Эмми? Встретилась с кем-нибудь?

Я была абсолютно уверена, что все это заговор. Как только Эдмунд порвал со мной, все девочки безжалостно и без спросу искали кого-то на замену. Не то чтобы я возражала – это хороший повод для пустяковой болтовни. В те ночи, когда все было спокойно, нам разрешалось спать в комнате волонтеров, где мы пили какао, усевшись на койках, и несли всякую чушь. А когда город бомбили, улучив свободную минутку, мы все равно несли чушь – это помогало нам отвлечься. Тема «поиск нового мужа для Эмми» подходила идеально.

– Да, встретилась с одним мальчиком. Высокий, зовут его Гарольд.

Все трое одновременно воскликнули «Ух ты!» и «Здорово!», вышло вполне непринужденно.

– Но парень не в моем вкусе. – Я разбила их надежды, о Чарльзе же решила не упоминать, так как мы едва познакомились, и не хотелось, чтобы половина второй смены сходила с ума.

– Неужели все было так плохо? – Джоан считала отношения пустой тратой времени. Или ей самой попадались только такие. Она похлопала меня по плечу:

– Не бери в голову.

– Ты еще очень молода, – девятнадцатилетняя Мэри уже считала меня реликтом.

– Кто-нибудь да найдется, – заверила Тельма.

– Эй, где обещанный чай? – раздался крик внизу.

– Не теряй надежды, Эмми, – тихо проговорила Джоан с самым мрачным видом.

Я всего лишь была незамужней, а не калекой, но, как всегда, это мало кого волновало.