Дорогая миссис Бёрд…

С тех пор, как я обещала Банти не делать этого, прошла целая вечность, и хоть мне и было не по себе, я не могла остановиться. Я твердо знала, что могу кому-то помочь, особенно совсем юным читательницам. Да и что мне было терять?

Все же, я надеялась, что Банти простит меня за это. После того, как взорвали ресторан, я на какое-то время перестала отвечать на письма, но каждый раз, когда я думала, что теперь точно хватит, приходило письмо, прочитав которое, нельзя было не проникнуться жалостью к той, что написала его. И ведь ответы на их вопросы так часто лежали на поверхности! Как можно было бросить их в беде?

Дорогая миссис Бёрд,

Мне пятнадцать, и я – настоящий изгой. Скажите, что можно сделать? Раньше я заикалась, но сейчас уже не так сильно, и я все время стесняюсь людей, не могу придумать, о чем можно с кем-то говорить, а они все думают, что я просто тупая. Я очень переживаю, так как чувствую, что впустую проходят лучшие дни моей жизни, но у меня совсем нет друзей, и мне очень одиноко.

Помогите, пожалуйста. Я вложила конверт со штемпелем.

Ваша

Стеснительная Девушка

Как ужасно, когда тебе всего пятнадцать, а ты одинока и никому не нужна! В пятнадцать лет у меня было столько друзей! Сейчас, конечно, я все испортила, но у стеснительной девушки был шанс все изменить. Больше она не будет одинокой. Конечно, я написала ей.

Дорогая Стеснительная Девушка,

Во-первых, вы победили свою икоту. Это дорогого стоит, и вы можете собой гордиться.

Во-вторых, не стоит переживать. Даже самые уверенные в себе люди иногда теряют дар речи. Почему бы вам не придумать один-два вопроса, которые можно задать собеседнику, если вам самой трудно на них отвечать? Вы увидите, как люди любят благодарных слушателей, и с вами будут охотно общаться! Или найдите такую же тихую и скромную девушку в своей школе или у себя на работе и попробуйте подружиться с ней.

Удачи вам, и не вешайте нос. У вас все получится!

Искренне ваша,

Миссис Г. Бёрд

Было нетрудно отвечать на подобные письма. На самом деле, молодежь волновали одни и те же вопросы: как знакомиться, как обратить на себя внимание, как общаться с мальчиками, что делать, если ты не вписываешься в компанию. Я отвечала им так, как сделала бы подруга, но в стиле миссис Бёрд, хоть и не так радикально.

Иногда я не имела ни малейшего представления о том, какой следует дать ответ, и тогда ничего не писала. Некоторые письма были настолько ужасными, что автору следовало бы обратиться не в женский журнал, а в полицию. Но я все равно старалась. Сидела в квартирке часами, среди кучи других журналов, служивших мне подспорьем, или болтала с Тельмой. Она очень помогала мне, сама того не зная.

Продолжая отвечать на читательские письма в надежде помочь им, каждый день я писала Банти, надеясь, что она прочтет хоть что-то.

Я словно жила отдельной жизнью – на бумаге, не в реальности, и эта жизнь нравилась мне куда больше настоящей. Можно было исправить ошибку, начать все с чистого листа. Иногда мне приходили ответы от читателей, но писем от Банти по-прежнему не было.

Я не переставала писать ей. О себе – ни слова, но о чем-то важном – да, например, о церемонии прощания с Биллом, хоть я и сидела в церкви, чувствуя, что меньше всего на свете заслужила быть здесь, но я знала, что когда-нибудь Банти захочет узнать, как красиво там было. Чаще, впрочем, я писала ей обо всяких мелочах, способных заинтересовать ее, и всегда упоминала, если кто-то справлялся о ее самочувствии или желал ей скорее выздороветь. По большей части, так и было. Все хотели знать, что с ней. Все желали ей только добра.