Дорогами Судьбы

****
Верхняя боковая возле туалета. Самое неудачное место в вагоне. Самое непрестижное, которое покупают люди от полной безнадеги, когда потребность побыстрее уехать сильнее желания ехать хоть с каким-то минимальным комфортом. Верхняя боковая возле туалета – лучшая полка для ренегата, убегающего от себя в неизвестность. Двое суток люди, спешащие по зову своих внутренних органов, будут бить тебя дверью по ногам. И этот людской поток не убывает ни днем, ни ночью. Остаётся лишь терпеливо сносить эти мелкие неприятности по дороге к великой цели. Можно было уехать завтра – верхняя, но не боковая в середине вагона, но я не мог уже ждать. Возвратиться домой на ночь – то же самое, что и навсегда. Когда решил уходить – нельзя оглядываться. Неважно, что за спиной – адский огонь или райские кущи. Только вперед, что осталось – оно уже осталось за спиной, в другом мире, в другой жизни. Осталось навсегда, иначе нельзя.
Лежа на верхней боковой полке, не посмотришь в окно. Главная радость путешествия – созерцание проносящихся мимо бесконечных лесов, перерываемое лишь редкими деревеньками, – тебе недоступно. Остается лишь читать книгу, если позволяет освещение или смотреть в потолок. Можно, конечно, попытаться заснуть, но после того, что произошло в последние дни сна почему-то нету. Сердце бешено колотится. Страшное перевозбуждение не дает даже просто расслабиться. Вот и приходится просто лежать и думать о том, что случилось, о том, что могло случиться, о том, что может случиться в будущем.
Я застелил грязный матрас такой же серой простыню и натянул на подушку миниатюрную наволочку желтоватого оттенка. Повесив рюкзак на крючок возле самого лица, я улегся и в тусклом свете уходящего дня попытался почитать книгу, но мысли мои путались, а глаза быстро устали от недостаточной освещенности.
На полке подо мной спала, громка при этом храпя, полная женщина. Когда я зашел в вагон, она уже спала. Похоже, что ехала она с места формирования поезда, а мне транзитному пассажиру оставалось только принять этот факт. Одна лениво приоткрыла один глаз и сказала:

– Полку складывать не буду. У меня больное сердце, мне нужно лежать.

Я молча кивнул. Сидеть или лежать, какая разница, хотел сказать, но передумал. Столик, в который можно было превратить ее полку, мне был ни к чему. Продуктов с собой я не взял никаких. Об этом я подумал, только когда поезд тронулся. Двое суток впереди мне предстояло лежать и думать. Теперь, когда у меня были деньги, я мог сходить и в вагон-ресторан, но лучше ограничиться горячим чаем с сахаром.

Верхняя боковая возле туалета. Мне еще ехать и ехать. Я лег на спину и глубоко вздохнул.