Дорогами Судьбы

Такую комнату пропустить было невозможно. Интересное ощущение – путешествие на машине времени. Идешь по средневековому замку среди чучел всяких кабанов, волков и рябчиков и тут вдруг бац прямо за чучелом медведя – розовая дверь в другой мир. Дверь действительно было розовой и на фоне строгих темно-зеленых тонов окружающих стен казалась полным безумием.

Катина комната была небольшой, но уютной. Небольшой кожаный диван, рабочий стол, вращающееся кресло, книжный шкаф, заставленный больше не книгами, а статуэтками с героями мультфильмов. Чего еще ожидать от вчерашнего ребенка. Стены от потолка до пола обклеены постерами рок-групп. Осмотрев их внимательно, я понял, что не знаю и половины таких названий.

– Здравствуй, золушок!

От неожиданности я вздрогнул и, оглянувшись, увидел Катиного отца.

– Здравствуй, добрый фей! – ответил я.

– Я смотрю уважения к старшим у тебя ни капли.

– Была капля да где-то потерялась, я сейчас постараюсь найти.

– Можешь не искать, – смилостивился хозяин дома. – Присядь, поговорим.

Я опустился в мягкое кресло, он присел на диване напротив. Он был таким, каким его и представлял. Широкие плечи, бычья шея с толстой золотой цепью, коротко остриженные седые волосы. Взгляд тяжелый, но в то же время какой-то замученный.

-Тебя вроде бы Константином зовут, – начал он разговор.

– Вроде того, – не стал я спорить.

– А меня Сергей Григорьевич.

– Очень приятно.

– Как-то неискренне это прозвучало.

– Воспитанный человек не может быть искренним.

Он смерил меня своим тяжелым взглядом.

– В принципе, я не имею ничего лично против тебя, но есть, как говорится, одно «но».

Он сделал паузу, пытаясь вытянуть из меня какое-нибудь откровение или извинение или что-нибудь такое из недр неуверенного подсознания. Но я решил промолчать. О чем он будет со мной говорить – было и так вполне понятно. Для меня было только непонятно, чем этот разговор закончится, потому что вариантов было много – от мордобоя до совместной пьянки. Меня лично оба эти варианты совершенно не устраивали. Меня вообще несколько напрягал сам факт этого разговора.

– Сколько тебе лет? – наконец спросил он прямо.

– Двадцать три.

– А Катюше – шестнадцать.

– Я знаю.

– Это хорошо, что ты это знаешь.

Снова пауза. Он сверлит меня глазами, пытаясь выудить из меня какие-то признания или оправдания. Я молчу.

– Ты знаешь, чем-то ты даже симпатичен мне, – выдохнул отец Кати через несколько минут. – Видно, что ты нормальный мужик. Я был уверен, что ты будешь причитать, оправдываться, а ты молчишь. Значит, уверен. Я ценю таких людей.

– Спасибо, конечно. Но вы хотели поговорить о чем-то другом.

– Да, – он снова сделал паузу. Человек много и часто проводящий переговоры с разными людьми знает, когда и на какое время можно сделать паузу. Но сейчас это не была театральность, это было искренне. Его глаза выдавали бурю эмоций внутри.

– Когда умерла Катюшина мама, ей было всего два годика. Я сам воспитывал дочь, водил в садик, не спал по ночам, завязывал ей бантики, заплетал косички. Трудно в это поверить, но это правда. У меня уйма работы, от моего своевременного решения зависела судьба не одного десятка людей, но я все равно бросал все дела, когда нужно было забрать ее со школы. Все остальные могут подождать. Никого ближе и дороже дочки у меня нет. Я все отдам, чтобы она была счастлива. Я многого достиг в жизни и все ради нее. Поверь, это не пустые слова. Когда у тебя будут свои дети, ты вспомнишь меня. Сейчас ты меня вряд ли поймешь.

Он снова замолчал. Было слышно, как на кухне Катя колотит сахар в чае. Тяжелый монолог тяжелого человека. Чего тянет, чего сразу не предлагает свалить по добру, по здорову. Или взаправду присматривается к потенциальному зятю? Больно уж знакомая ситуация.

– У меня несколько раз была возможность после этого женится еще раз, но я не стал устраивать свою жизнь, понимая, что этим сделаю хуже Катюше. Зачем ей чужой человек в доме? Зачем ей делить отцовскую любовь с какой-то теткой? Как можно терпеть, чтобы в моем доме мою же дочь в чем-то ущемляли. Я все это говорю, чтобы ты понял, я хочу видеть ее счастливой. Если ты это сможешь обещать – будем с тобой друзьями. Если увижу, что моя дочь плачет из-за тебя – пеняй на себя, спущу шкуру.

То чуть ли не в любви признавался, теперь угрожает, подумал я, что будет дальше? Или стоит валить отсюда побыстрее, пока этот неуравновешенный тип чего-то не сделал со мной? Страха не было, но было как-то очень неприятно. Если бы один раз в жизни я не прошел нечто подобное, сейчас сопел и кивал, а так…

– Год назад я чуть было не женился, – решил я прервать его грустный бесконечный монолог. – Но решил этого не делать, потому что отец моей невесты уж сильно плотно меня опекал.

Сказав это, я уставился на него с вызывающим видом. Самое интересное, что ни капли агрессии в его взгляде я не увидел.

– Ладно, – махнул он рукой в мою сторону. – Я думал ты взрослее не только по возрасту. Я-то тебя понял, а вот ты меня – нет.