Дорогами Судьбы

– Привет!

Я обернулся на голос:

– Доброе утро.

Мы остановились друг напротив друга.

– Гуляешь? – спросил я.

– Да, решила проветриться.

Я кивнул в ответ. Она была одета в строгий брючный костюм, будто шла не на прогулку, а на важную встречу или занятия.

– Или все-таки прогуливаешь? – решил я уточнить.

– Так сильно заметно? – засмеялась она.

– Не сильно, но догадаться можно. И что это мы так не любим?

– Английский.

Я еще раз кивнул. Вроде бы приличия соблюдены – поздоровался, поговорил, теперь можно топать своей дорогой.

– А ты куда-то идешь? – спросила она.

– Да так просто, прогуливаюсь.

– В такую рань? – удивилась Катя.

– Самое время.

– Составить тебе компанию?

Что ответить? Магия субботнего утра уже и так нарушена.

– Если ни куда не спешишь.

– Не спешу, занятия должны закончиться через час. Так что времени хватает. Главное, быть вовремя на месте – отец приедет меня забирать.

– Расстроится, если узнает, что ты прогуливаешь?

– Не то слово.

– Очень строгий?

– Он считает, что желает мне добра.

– А ты не согласна?

Она пожала плечами:

– Не знаю.

Мы замолчали. Она шла рядом, и до меня доносился сладковатый запах дорогих парфумов. И я подумал, насколько же я действительно одичал в последнее время. Так давно не слышал рядом с собой аромата духов. Последние полгода были каким-то безумным сном, наполненным непонятными событиями, о которых старался сразу же забывать. А тут такая мелочь и сразу заныло сердце.

– Ты знаешь, я в нескольких звукозаписях спрашивала про группу «Мечта», никто не слышал. Я попыталась даже им напеть песни, никто не слышал. Ты точно помнишь название группы.

– Конечно. Просто группа из нашего города, и знают ее только у нас.

– А я подумала, что ты про группу придумал, чтобы спеть свои песни.

– Я песен не пишу, – честно признался я. – Это дар. Особый дар, которым награждаются только избранные. Даже если бы очень захотел бы, все равно получилась бы полная ерунда.

– А ты пробовал?

– Повода не было.

– Какого повода? – удивленно спросила она.

– Говорят, что все влюбленные пишут стихи.

– А ты никогда не влюблялся?

– Влюблялся, но не до такой степени, – пояснил я.

Она опустила глаза и покраснела. Наверное, приняла на свой счет, хотя я ничего такого не подразумевал. Ох уж эти девушки, все видят только сквозь розовые очки свои желаний.

– А где твой отец работает? – решил я сменить тему.

-У него своя фирма, предоставляет юридические и консультационные услуги.

– Он юрист, – догадался я.

– Да, – согласилась она, но как-то неуверенно.

– А мама кем работает?

– Мама умерла.

– Извини.

– Да ничего. Это уже давно было, меня отец воспитывает.

Мы опять замолчали. Аллея, по которой мы шли, вливалась в небольшую улицу. На углу стоял лоток с мороженным, продавщица которого откровенно скучала от безлюдной безысходности.

– Молодой человек, купите своей девушке эскимо, – обрадовалась она нашему появлению.

– Мороженое хочешь? – спросил я Катю, судорожно вспоминая, сколько денег у меня в кармане.

– А я уже твоя девушка? – спросила она.

Я не очень сразу понял подвоха, поэтому переспросил:

– Так будешь или нет?

Катя выдержала паузу, а потом радостно выдохнула:

– Хочу «Ленинградское».

Продавщица со счастливым лицом достала две порции «Ленинградского».

– Я не буду, – остудил я ее пыл, – у меня горло болит.

Зачем кому-то знать о моем финансовом состоянии.
Осторожно развернув обертку, Катя принялась пальцами снимать с мороженного пласты шоколада и поедать.

– Оригинальный метод, – прокомментировал я.

Она лишь кивнула в ответ, облизывая пальцы.
Мы свернули, потом через десяток шагов еще раз. Мы уже шли по тротуару широкого проспекта пока еще не слишком шумного, но все равно достаточно гулкого. Дома в стиле сталинского ампира окружали нас. Неожиданный порыв ветра бросил нам в лицо горсть желтых листьев и вырвал из рук Кати недоеденное до конца мороженное. Оно плюхнулось к ее ногам слегка заляпав низ халош ее брюк. Мы остановились, и она принялась платком вытирать пятна, но только развезла их еще больше.

– Высохнет, будет не так заметно, – успокоил я ее.

– А если отец спросит, откуда пятно, – сказала она чуть не плача.

– Не спросит.

– А ты откуда знаешь?