Он тоже оставил мой вопрос без внимания. Оторвавшись от программки, он жадным взглядом осматривал толпившихся вокруг людей.
– Ты только подумай, здесь же можно встретить и политиков, и известных бизнесменов, и даже настоящих звезд, – восторженно говорил.
Мне становилось скучно. Я оглядывал собравшихся без всякого интереса. Даже если здесь какие-то звезды, мне на них плевать, я равнодушен к кумирам. Хотя… Взгляд мой остановился на фигуре в черном вечернем платье. Со спины человека узнать сложно, но здесь ошибиться было невозможно.
– Любовь Васильевна, – выдохнул я радостно.
– Теперь точно вечер пропал.
– Не брюзжи, – ответил я ему, но он уже махнул рукой.
Я попытался пробиться к ней, но в этот момент раздался звонок и гигантский человеческий водоворот потащил меня в зрительный зал. Наши места, естественно, оказались на галерке. Я попросил у Игоря бинокль и принялся разглядывать людей на балконах, надеясь увидеть там ее.
– Зря стараешься, – спокойным голосом изрек мой сосед. – Думаю, что она в партере. Дай лучше аппарата мне, а то уже спектакль начинается.
И действительно, в этот момент погас свет, заиграла музыка и гомон, висевший над залом, мгновенно стих. Поднялся занавес, и под аплодисменты на сцену вышло трое актеров. Возможно, это и были какие-то звезды, но лиц их рассмотреть с такого расстояния было невозможно. Я пытался смотреть спектакль, вникая в перипетии сюжета, но очень быстро понял, что мне это неинтересно. Теперь я ждал антракта, чтобы смыться отсюда домой. Лучше уж я книгу почитаю. Повелся на уговоры, теперь не знаю, куда себя деть. Побыстрее бы это окончилось. Я бросил взгляд на соседа. Игорь был весь там. Его глаза горели, он внимал каждой реплике, поддерживая время от времени срывающиеся овации. Что ж, человек нашел, что искал, а я, пожалуй, в следующий раз поищу иной способ убить время в выходной день. Я поглядывал на часы, прикидывая, сколько же может длиться первая часть, но она казалась бесконечной. Вспомнилась старая шутка, смысл которой дошел до меня лишь сейчас. Филармония – это машина времени, слушаешь концерт два часа, смотришь на часы, а прошло десять минут.
– Ты меня извини, но я поехал домой, – сказал я Игорю, когда мы вслед за всеми вышли из зала. – Не мое это. Потом расскажешь, чем закончилось.
– Не расскажу, – обиженно ответил мой сосед. Он вдруг стал настороженным, глядя куда-то мимо меня. Я попытался повернуть голову, но он резко бросил, – не оглядывайся.
На меня его слова не подействовали. Я резко обернулся. В нескольких шагах от нас проходила Любовь Васильевна. Она о чем-то увлеченно разговаривала со своим пожилым спутником. Я невольно залюбовался ею. Длинное платье с неглубоким декольте выгодно подчеркивало все изгибы ее фигуры. Волосы аккуратно были собраны в ракушку, обнажая шею. Я хотел сделать шаг в ее сторону, но Игорь удержал меня за руку.
– Спокойствие. Видишь, она не сама. Невежливо нарушать беседу тет-а-тет.
– А по моему, вполне нормально.
Наверное, мои слова прозвучали слишком громко, потому что несколько человек обернулись в нашу сторону. Оглянулась и Любовь Васильевна. Увидев знакомые лица, она улыбнулась и подошла со своим спутникам к нам.
– Здравствуйте Любовь Васильевна, – в один голос поздоровались мы с Игорем.
– Здравствуйте, ребята.
– Папа, это мои студенты, – кратко представила она нас.
– Любите театр, молодые люди? – спросил он.
– Да, – ответил Игорь.
– Нет, – ответил я.
– И чем вам, Алехин, театр не угодил? – поинтересовалась она.
– Они играют, – пояснил я свою позицию.
– На то и театр, чтобы играть, – удивилась Любовь Васильевна.
– Слишком уж заметно, что они играют. Не похоже на жизнь.
– Молодой человек прав, – заступился за меня ее отец. – Станиславский бы наверняка сказал: не верю такой игре. И был бы прав. Вы очень чутко подмечаете фальшь, – обратился он ко мне, – вам, наверняка, непросто жить в новом мире?
– Вроде того, – пожал я плечами в ответ.
– Удачи вам.
– Ну, поздравляю тебя, – ухмыльнулся Игорь. – С будущим тестем познакомился. У тебя профессиональное чутье на отцов. Думаю, что он оценил по достоинству твою искренность.
– Ты становишься циником, – предостерег я его.
– С кем поведешься, – ответил мой сосед. – Ты не передумал уходить?