Дорогами Судьбы

Прошло еще, наверное, около получаса. За это время толпа наконец-то полностью исчезла, и еще несколько человек из преподавателей покинуло кафедру. Любовь Васильевна выглянула из дверей, жестом приглашая нас войти. Помимо нее на кафедре оставалась лишь одна пожилая женщина. Она уже торопливо одевала шубу.

– Вы ее, ребята, хотя бы проводите, – попросила она. – А то время сейчас, сами знаете, нехорошее.

– Обязательно проводим, – уверил ее Игорь. – Любовь Васильевна, можно я первый начну?

– Хорошо.

Он что-то рассказывал о живописи, о Тициане, об итальянской школе, но я его почти не слышал. Я сидел за соседним столом, потупив взор, стараясь не смотреть в ее сторону, и все равно чувствовал, что щеки мои горят.
Говорил Игорь долго, пока Любовь Васильевна не прервала его. Пришла моя пора. О битлах я мог тоже рассказывать часами, несмотря на то, что музыку их я совершенно не переносил. Но они были классиками жанра, а, значит, о них нужно знать все. Я об этом прямо и сказал:

– Музыка их не отличается какой-то изощренной мелодичностью, я бы сказал, что она примитивна, поэтому очень скоро будет забыта. Останется лишь память о родоначальниках жанра, стиля, образа жизни.

– Смело, – не согласилась со мной Любовь Васильевна. – Вы думаете, что миллионы людей во всем мире восхищались примитивной музыкой?

– Они восхищались не музыкой, они восхищались битлами – парнями с гитарами. Все хотели быть такими. Это парадокс современной культуры, когда образ деятеля культуры важнее его творчества.

– Не буду с вами спорить, тем более на это уже нет времени.

– Да, время позднее, – сказал Игорь. Он глянул часы и хлопнул себя по лбу, – черт, совсем забыл, извините мне пора.

Любовь Васильевна только открыла рот, чтобы что-то спросить, но он опередил ее.

– А проведет вас Алехин. Он парень крепкий, сам справится. Справишься? – обратился он ко мне и убежал.

– Надеюсь, Алехин, вы не убежите следом?

– Не убегу. Я же обещал, что проведу вас. А я слово держу.

Пока она собирала на столе бумаги, я сидел, рассматривая носки своих ботинок. Поднять на нее глаза у меня не хватало смелости. Я боялся встретиться с ней взглядом, не зная как себя повести.

– Пойдемте, Алехин!

Я даже не заметил, когда она успела одеть шубу. В тот вечер я вообще мало что замечал.