Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана

— Мы дойдем до этого момента, но послушайте сначала, как я пришел к мысли о Новой Зеландии. Когда я совершил свою блистательную, спасительную, даже, не побоюсь этого определения, свою гениальную рассеянность, — словом, в тот момент, когда я дописывал письмо, «Австралийская и Новозеландская газета» лежала на полу таким образом, что в ее заголовке можно было прочитать два слога: «ландия». И вдруг меня осенила мысль, что «ланд» документа является частью слова «Зеландия».

— Что же в таком случае обозначает слово austral? — спросил майор.

— То же, что и раньше: «Южные страны» или «Южные моря». Но давайте отвлечемся от частностей, и я прочту вам новую трактовку документа целиком, а потом отвечу на любые вопросы.

И географ прочитал написанное на извлеченном из кармана листке:

«27 июня 1862 года трехмачтовое судно "Британия", из Глазго, после долгой агонии потерпело крушение в южных морях, у берегов Новой Зеландии. Двум матросам и капитану Гранту удалось добраться до берега. Здесь, терпя постоянно жестокие лишения, они бросили этот документ под …долготы и тридцать седьмым градусом одиннадцатой минутой широты. Окажите им помощь, или они погибнут».

— Континента больше нет, туземцев тоже! — с торжеством объявил Паганель. — Вместо них «постоянные лишения», вот и все.

— Не нравится мне эта «агония», «Патагония» смотрелась убедительнее, — сказал Гленарван. — Говорят про агонию больных, но никак не судов.

— Это слово из французского документа. Капитан писал его на чужом языке, и не стоит требовать от него точного словоупотребления.

— Пожалуй, вы меня убедили, Паганель. В очередной раз. Даже не знаю, как рассказать о новой трактовке Мэри и Роберту… У капитана Гранта не было шансов уцелеть на проклятом острове. Мы сможем ценой больших жертв и усилий отыскать только его обглоданные кости и высушенную голову.

— Ошибаетесь! — вскричал Паганель. — Шанс уцелеть у Гранта был и есть, и он зовется «пакеха-маори»!

— Что вы хотите этим…

Резкий звук, донесшийся снаружи, оборвал речь Гленарвана. То звучал судовой колокол-рында. Это было не обычное звяканье, каким вахтенные «отбивают склянки», — серия быстро следующих друг за другом ударов.

— Тревога! — вскочил на ноги Гленарван. — Нас атакуют дикари!

Лорд Гленарван ошибся. Пироги дикарей к «Дункану» не приближались.

Подплывала одна маленькая лодочка (та самая, что Том Остин хозяйственно прибрал на борт в Новой Гвинее). И сидел в ней один человек. Понятно, кто.

Впрочем, понятно это было не всем. Хотя Роберт и Мэри не сомневались: отец, конечно же отец! Это его они слышали ночью!

Сердце Гленарвана стучало все чаще.

Неужели…

Неужели он все-таки нашел Гранта? Уже отчаявшись, уже готовясь прекратить поиски, — все таки нашел!

Лодка приближалась неимоверно медленно. Человек греб, сидя к яхте спиной.

Потом он бросил весла, поднялся на ноги, повернулся к «Дункану» лицом.

— Это Грант, — уверенно сказал Гленарван.

— Отец!!! — Крик Мэри Грант, казалось, был способен расколоть небесный свод.

Долей мгновения спустя раздался такой же крик Роберта.

Услышав голоса своих детей, Гарри Грант рухнул на колени. Затем тяжело оплыл на дно лодки.

— Он потерял сознание… — растерянно произнес Гленарван.

— Шлюпку на воду! — рявкнул Том Остин, не дожидаясь приказа от лорда.

Вслед за матросами в шлюпку спустился Паганель со своей незаменимой аптечкой и миссис Олбинет, дипломированная медицинская сестра, и их совместные усилия дали положительный результат: Грант пришел в себя и даже по штормтрапу поднялся самостоятельно.

Едва капитан ступил на палубу «Дункана», с двух сторон его стиснули в объятиях две пары рук.

Дети капитана Гранта наконец-то встретились с отцом.

* * *

Изможденный, поседевший, обросший и облаченный в лохмотья человек сидел за столом в кают-компании и это казалось чудом: Гарри Грант потихоньку превратился для всех в нечто бесплотное и абстрактное, в мираж, маячащий у горизонта в пустыне — к нему можно стремиться, но нельзя достигнуть. И вот Грант здесь, живой и настоящий.

Похоже, дети капитана Гранта тоже подсознательно опасались, что их отец может вдруг исчезнуть, развеяться как призрак, — дети сидели с двух сторон от отца, держали его за руки. Лица Роберта и Мэри были мокры от слез, они не замечали этого.

Многие в тот день плакали и не стыдились того. Даже майор Мак-Наббс, старый битый волк с железной хваткой и каменным сердцем, украдкой смахнул слезу.

Гленарван видел, что Грант очень плох, едва держится на ногах и в любой момент может вновь потерять сознание. И понимал, что надо немедленно передать страдальца на попечение Паганеля и миссис Олбинет. Что за долгий путь в Европу капитан успеет рассказать обо всех своих захватывающих приключениях.

Он понимал всё. Но не удержался и задал единственный вопрос:

— Капитан, скажите нам, что же вы написали в своем загадочном документе? Вы помните текст?

— Я знаю его наизусть. — Голос у Гранта был слабым, подрагивающим. — В нем была моя единственная надежда на спасение. Вот что там было написано: