Дороги богов

По понятным причинам я не мог ответить ему честно — не скажешь же, что меня послал в дорогу призрак погибшего наставника! И про Суд богов этому человеку сказывать нечего — не поверит или не поймет.

Князь ждал, и терпение его истощалось.

— Дела особого нет, — признался я. — Друг у меня был из этих мест. Дал я ему слово, что съезжу на его родину, погляжу, как там и что…

— Выглядываешь, стало быть? — хищно оскалился Будимир. Иль мне только так показалось, потому что он подался вперед и впился мне в лицо испытующим взглядом. — А ну как прикажу тебя изловить да в поруб спустить? Что ты там запоешь?

— Прости, коли что не так сказал, княже. — Я поклонился в седле, чувствуя, что меня постепенно начинают забирать в кольцо Князевы кмети. — Я чужой в здешних краях. Мог по неведению не те речи повести. Зла я за душой не держу, да и тебя о том же прошу. А только слово я другу давал и его не нарушу!

Мой ответ, как ни странно, несколько успокоил князя. Но разве я ведал, что это было всего лишь его уловка!

— Добро, — усмехнулся он и откинулся в седле, покручивая выгоревший на солнце ус. — Тот не воин, кто слово нарушает… Но я полюбовно просить тебя хочу. Ежели ты только на меня поглядеть приехал — вот, гляди, не прячусь я! А ежели какое дело иное имеется, так поведай. Авось пособить чем можно!

Помощь мне была ох как нужна!

— Просил меня друг, чтоб я князей здешних сыскал, из старого рода которые, — повинился я. — Ты, княже, чай, родичей своих помнишь? Так присоветуй мне, как мне разыскать кого-нибудь из старых-то князей?

Даже тот, кто не знал князя Будимира совсем, понял бы в тот миг, что ему эта весть не в радость. При упоминании о старых князьях он потемнел ликом и подобрался в седле.

— Ежели ты князя сей земли ищешь, то ты его уже нашел, — отрывисто бросил он. — А ежели кого еще разыскать надумал, то вот мой сказ — нет никого. Кто в бою погиб, кто от болезни, а кого старость забрала. Я — ныне князь!

Дружина за его спиной при этих словах подтянулась, невольно равняя строй, и тут я, сам того не ведая, совершил ошибку.

— А Гостомысл-князь? — вспомнил я имя, прозвучавшее на Суде богов, когда обвиняли Ворона за развязанную им усобицу. — Буривоев сын, у которого все сыны погибли, друг друга перебив? Он и его родичи где? Живы?

Мне показалось, что князь Будимир почернел не то от злости, не то от ревности. Но потом он раздвинул губы в улыбке и рассмеялся. Жеребячьим раскатистым смехом зашлась и его дружина.

— Гостомысл-князь? — давясь смехом, переспросил Будимир. — Был такой, как же! Да вышел весь! Нету его более!.. Одряхлел старче, из ума выжил!.. Когда я мальцом был да босиком без порток бегал, держал он землю в руках, помнится. Да с тех пор много воды утекло! Не те ныне времена, гость далекий!.. Да что ты стоишь, — спохватился он и потянулся тронуть меня за локоть, — ты с дороги, чай, да и я спешу на заставу. Едем со мной — по пути побеседуем, а там и загостишь. И не надо тебе будет ни к какому другому князю ехать — у меня останешься!

Право слово, меня радовало приглашение, несмотря на то что сам князь Будимир вел себя странновато. Но я много дней провел в дороге и хотел отдохнуть.

Отказаться сил не было. Уже по тому, как сверкали глаза князя, я понял, что спорить он не хочет и не любит, чтобы ему перечили. Да и дружина его не располагала к спорам. Я принужден был согласиться.

Дорогой Будимир держал меня подле себя, выспрашивая о моем роде-племени и деле с дотошностью хорошего хозяина. Он все упирал на то, что я должен был остаться при нем и не ездить по другим князьям. На мой вопрос, почему так, он ответил коротко:

— Я — земли этой князь. А прочие смуту сеют иль вовсе мои подручные.

Застава, больше похожая на крепостцу лесовиков, тоже была недавно отстроена. Как сказал мне князь, она и селение при ней были пожжены викингами три года назад, так что мало кто из жителей уцелел. Над пленными устроили жестокую расправу. Лишь несколько человек добежали до Ладоги, подняв тревогу. Прочие затаились в лесах.

Воины здесь не теряли времени даром. Почти полсотни мужей моих лет и старше изнуряли себя в борьбе на мечах и врукопашную. Князь Будимир спешился и смешался с ними. Некоторые воины были его знакомцами. Он говорил с ними, хлопал по плечам, сам проверял брони и щиты. По всему выходило, что близок какой-то боевой поход, в котором мне, скорее всего, предстоит участвовать.

Так оно и случилось.

Для нас накрыли столы в дружинном доме, и князь Будимир вместе со своими кметями и мною, еще переждав во дворе, вошел в трапезную. По обычаю, открыв трапезу и плеснув на камни очага пива из турьего рога и бросив во славу Рода хлеба на угли, князь первым отведал мяса и рыбы.

Я здорово проголодался и налегал на угощение с удвоенным рвением. Но аппетит покинул меня, когда я невольно уловил часть беседы между князем и его боярами. Воевода заставы, именем Войгнев, тоже присоединился к беседе.

— Сегодня же гонца шли, — указывал ему Будимир. — Мне Земомысл-старший весть прислал — на снем зовет… Уж в домовину пора глядеть, а он туда же! И внука своего на меня науськивает!