Дороги еврейских скитаний

Как обычно, его взгляд пристрастен и субъективен. Об ассимилированных евреях, которые порвали со своими корнями и успели набраться презрения к евреям Восточной Европы, Рот пишет с гневной иронией. А когда переходит к описанию живой традиции, с которой сам соприкоснулся лишь в детстве и от которой сознательно уходил; когда рисует образ религиозного еврея или просто маленького бедного еврейского человека с восточных окраин, повествование дышит любовью и ностальгией. В заключительную редакцию «Дорог еврейских скитаний» не вошла фраза, сохранившаяся в черновом оттиске: «Народ, который так беззащитен против печальнейших унижений, изначально заслуживает симпатии всех порядочных людей. Для них и написана эта книга». В конце августа 1926 года Рот окончил работу, отправив просмотренную корректуру в издательство, после чего отправился в Россию. И весной следующего, 1927 года «Дороги еврейских скитаний» были опубликованы в серии «Репортажи из реальной жизни» берлинским издательством «Ди Шмиде». У немецкого читателя появилась возможность прочесть книгу о мире, которому, как мы сегодня знаем, оставалось до окончательной гибели совсем недолго. Вскоре этот мир безвозвратно исчезнет.

В 1926 году Рот предчувствовал многое из того, о чем не мог знать наверняка. Еще не написаны ни «Иов», ни «Марш Радецкого», ни многочисленные тексты эмигрантского времени, в том числе и последняя его новелла «Легенда о святом пропойце». В 1926 году нацисты еще не у власти — 30 января 1933 года, сразу же после назначения Гитлера рейхсканцлером, Рот покинет «филиал ада» и уедет во Францию. В немногочисленных статьях этого года — «Поэт в третьем рейхе», «Смерть немецкой литературы», «Я отвергаю», «Аутодафе духа» — он заявит о полном разрыве всех отношений с рейхом, осудив тех, кто не уезжает и продолжает сотрудничать. Так оборвались многолетние отношения с «Франкфуртер цайтунг» и дружба с оставшимся в Германии главным редактором Рейфенбергом. В 1926 году еще не существовало и отчаянного, горького послесловия к «Дорогам еврейских скитаний», которое Рот написал для задуманного в Амстердаме переиздания книги в 1937 году, за два года до смерти. Этот текст был обнаружен в архиве писателя.

1926 год. Алкоголь еще не стал для Рота неизлечимой болезнью, а прелестное живое лицо Фридль еще не искажено признаками душевного расстройства — недуг проявится чуть позже и после долгих безуспешных попыток лечения (в какой-то момент Рот даже возил больную к хасидскому цадику), после многолетних скитаний бедной Фридль по немецким и австрийским клиникам сделает ее жертвой программы эвтаназии, разработанной нацистами для душевнобольных. Это случится в Австрии, после аншлюса, в июне или в июле 1940 года — примерно через год после того, как в своем любимом Париже, в больнице для бедных, привязанный ремнями к койке, скончается в белой горячке писатель-эмигрант Йозеф Рот.

Похоронить его на престижном кладбище Монмартра, по соседству с Генрихом Гейне, оказалось не по силам и не по средствам. Пришлось довольствоваться скромным кладбищем в парижском предместье Тье. Похоронам предшествовали горячие споры: как прощаться с покойным? При жизни Рот утверждал, что он крещен в католичестве, но найти свидетельство о крещении не удалось. Договорились хоронить без отпевания в церкви, но со священником. Когда святой отец приступил к церемонии, в толпе галицийских евреев поднялся недовольный ропот. Народу на кладбище собралось очень много — евреи и христиане, монархисты и коммунисты, знаменитости и безвестные эмигранты, мужчины и много женщин. На плите была выбита надпись: «JOSEPH ROTH. Poète autrichien. Mort à Paris en exil. 2.9.1894-27.5.1939». На могиле нет ни креста, ни звезды Давида.

Анна Шибарова

Предисловие

Эта книга заранее отвергает одобрения и похвалы, отвергает протесты и даже критические замечания тех, кто не замечает, презирает, ненавидит и травит евреев Восточной Европы. Она обращается не к тем европейцам Запада, кто убедил себя в том, что привычка к лифту и ватерклозету дает право на плоские шутки по поводу румынских вшей, галицийских клопов и русских блох. Этой книге не нужен «беспристрастный» читатель, который с высоты шатких башен западной цивилизации с кислой миной наигранной доброжелательности поглядывает на соседний Восток и его жителей, гуманно вздыхает о несовершенствах канализации и в страхе перед заразой запирает несчастных эмигрантов в бараки, где социальную проблему решает повальный мор. Эту книгу не стоит читать и тому, кто отрекся от своих отцов и дедов, лишь по случайности избежавших барачной участи. Эта книга написана не для тех, кого может задеть, что автор смотрит на предмет своего описания с любовью, а не с «научной объективностью», другое имя которой — скука.

Кому же тогда адресована эта книга?