Дороги и Тропы (СИ)

— Не судите сгоряча, миледи. Я знаю, что оставил о себе не лучшие воспоминания, о чем сожалею, — альбинос ловко увел партнершу от столкновения с соседней парой. Матушка всегда говорила, что слишком пышные наряды — зло, вот и милорд ректор запутался в юбках своей дамы, отчего чуть не сбил с ног других танцующих. — Замечу, все меняется, и я — не исключение. В сегодняшней ситуации я на вашей стороне, и не только по приказу. Мне не нравится, когда в моем городе начинают поднимать голову адепты Отступника. У меня к ним личные счеты.

— Зачем вы мне это говорите?

— Наверное, чтобы вы чуть больше мне доверяли. И чтобы не начали швыряться боевыми заклятиями, обнаружив рядом меня или моих людей. Его величество приказал глаз не спускать с вас и вашего мастера.

— Спасибо, я учту это, и мастера предупрежу. Его величество редко ошибается, но в этот раз он, пожалуй, чрезмерно заботлив, — кисло улыбнулась юная герцогиня.

— Вовсе нет, моя леди. Поверьте профессионалу.

— Для профессионала вы слишком хорошо танцуете, милорд.

— Нынешнее занятие не исключает богатого опыта. Всему можно научиться, — альбинос улыбнулся, в очередной раз легко поднимая партнершу в воздух, — а за старое не держите зла. Все мы ошибаемся.

— Брат исчез из-за вас?

— Строго говоря, нет. Когда вы вернулись в столицу, им вплотную занялись акулы из секретного подразделения Адмиралтейства — и было это чистым самоуправством. Как я понял, кое-кто сводил личные счеты. Его величество некоторое время был не в курсе, но уж когда узнал…

— Именно тогда вы и поменяли морское ведомство на сухопутное?

— Не угадали. Это другая история, очень длинная, а наша часть танца заканчивается.

— Расскажете?

— Непременно, моя леди. Когда-нибудь. А пока возвращаю вас мастеру, он, похоже, волнуется.

Всю оставшуюся часть бала, включая длинный и нудный андарон, Гай был загадочен и молчалив.

— Что ты еще придумал, милый? — строго спросила Тайри, когда они вернулись домой., — Лучше говори сразу. Конспиратор из тебя никакой.

— Хочу тебя кое с кем познакомить.

— Звучит угрожающе. Даже не знаю, соглашаться мне или нет.

— Ну, художники, если их не обижать, народ вполне мирный, — улыбнулся ваюмн.

— Уже интересно. И кому из нас понадобился художник?

— Мне, конечно. Один-единственный и весьма необычный, вот увидишь. Так ты согласна?

— Во всяком случае, заинтригована. Мы что, куда-то идем прямо сейчас? После бала? — удивилась она, увидев, что мастер подает ей теплый плащ.

— Зачем откладывать?

— Хорошо, только я переоденусь во что-нибудь менее парадное. Или ты боишься, что в привычном костюме я напугаю твоего друга?

— Такого, пожалуй, напугаешь… Я бы не возражал, чтобы он написал тебя в бальном наряде, но он все равно сделает по-своему, о чем его ни проси.

Тайри не стала расспрашивать дальше. Приподнятое настроение, оставшееся после бала, пропало. Она поняла — Гай готовится, он абсолютно уверен, что им придется расстаться. Чувствует быстро убывающее время и хочет, чтобы осталась память — не только в сердце, но и вполне материальная. То-то у него на столе завелись два маленьких толстых альбома с пейзажами. На мгновение Тайри стало невыносимо горько: лучше бы любимый наставник искал способы не уходить или вернуться, а не к художникам бегал! Юная леди мысленно влепила себе оплеуху: давала же слово ничем не отравлять оставшиеся им дни, не злиться, не отчаиваться. Ведь никто наверняка не знает, как все произойдет.

**** **** ****

В таверне "Кисть и корона", где обретался знакомый художник Гая, было жарко, шумно и весело. А еще — красиво. Стены, потолок, двери — все было украшено творениями талантливых, но, увы, небогатых посетителей и постояльцев. Так что, ожидая, пока принесут заказанное, было чем заняться: рассматривать знакомые, полузнакомые и вовсе выдуманные пейзажи, портреты хозяев таверны с домочадцами, богатые натюрморты, а если поднять глаза к потолку, то и вовсе парящих в облаках драконов.

— Смотрите-смотрите, — гордо заявил хозяин, лично принесший необычным гостям лучшего вина, — Больше нигде такого не увидите. Этой братии только повод дай. У меня и комнаты все разрисованы, но вот с благородной дамой я бы не во всякую войти решился. Один шутник весьма интересные сцены рисовал, и манера у него, как ее… ре-а-лис-ти-чес-кая, во! Но содержание, бывало, и видавших виды в краску вгоняло. А другой талант к концу своей недолгой жизни уверовал в Создателя и так свою комнатушку расписал, что мы не решились там никого селить. Часовню сделали, так Смиренные братья всей толпой смотреть приходили… на Отступника. Художник этот его на отдельной доске нарисовал и в угол мордой к стенке поставил — вроде как он от воинов Создателевых там прячется. Доску монахи забрали и сожгли, а все остальное благословили и сказали не трогать. Ну мы и не трогаем, только свечки зажигаем…

— С ума сойти. А посмотреть можно? — глаза у Тайри так и загорелись.

— Как-нибудь потом, — разочаровал ее ваюмн, — во-первых, принесли наш ужин, а во-вторых, на ловца и зверь прибежал. Здравствуй, Ноэль.