Дороги хаджа

– За вином, – бросил Фома, – я знаю, что ты не отступишься.

– Это правильно, – одобрил Егорка, – а я хотел уже тебе напомнить наш нелегкий путь.

– Не надо, – сказал Фома, – я все помню.

Он скрылся за дверью.

– Так что ты говоришь? – спросил Егор.

– Я считаю странным и несправедливым то, что мы с такой легкостью оказались здесь.

– Что-то, брат, ты особенно суров по отношению к нам, – заметил Егор. – Что именно тебе кажется несправедливым?

– Великое множество людей горят желанием оказаться здесь и не могут этого. Пилигримы тратят немалые деньги, наносят урон своему здоровью. А сколько людей погибает по дороге в Иерусалим. И все для того, чтобы помолиться в этом храме. Припасть к истокам, так сказать. А нам, ни мне, ни тебе, это не нужно. Мы не можем это оценить.

– Но ты сам совершал паломничество. Кто как не ты способен понять и оценить. Даже, если ты не христианин.

– Я совершал хадж в Мекку. Вместо этого оказался в Иерусалиме. А тот, кто шел к храму Гроба Господня, возможно, оказался там, куда вовсе не собирался попадать. Например, в плену, если не в сырой земле.

– Я что-то не пойму к чему ты речь ведешь, – заметил Егор.

– Я пока сам еще не разобрался, – честно признался Али. – Должен сознаться, выпив вина, я становлюсь многословен.

Вернулся Фома. Он держал в руках увесистый кувшин и хлеб, обернутый в полотенце.

– Вот оно, истинное русское хлебосольство! – воскликнул Егорка.

– Вам повезло, что настоятеля сегодня нет, – сказал Фома, – но вы должны знать, что я рискую своей должностью, позволяя вам находиться здесь в неурочный час, тем более, пить вино.

– Вино в этом доме должно называться кровью Христовой, – уточнил Егорка.

– Мне слышится в этом насмешка, – строго сказал Фома, – я не допущу этого.

– Тебе кажется, – миролюбиво сказал Егорка, – я тебе другое скажу. Первое – велика ли должность – запирать дверь, да свечи гасить, и стоит ли ей дорожить? Второе – почему вам, служителям церкви, дозволено называть напиток кровью, а из уст мирянина – вам сразу слышится насмешка? Не говорит ли это о шаткости этого эпитета?

– Что касается второго твоего вопроса, – начал Фома, – то я не собираюсь обсуждать с иноверцем догматы веры, а тем более подвергать сомнению. К тому же, на этот счет у меня свои соображенья. А что касается первого, то я не запираю двери. Наверное, ты должен помнить, что двери в этом храме запирает другой человек по имени Расул.

– То есть, ты только свечи гасишь. Тогда тем более.

– Я делаю здесь много другой работы, – сказал Фома. – Но не в этом дело. Не место красит человека, а наоборот.

– Я не могу в этом с тобой согласиться.

– Между прочим, – вмешался Али, – знаменитый мусульманский богослов и мистик, ал-Газали, в зените своей славы удалился от дел и три года подметал пол мечеть в Сирии.

– Вот именно, – сказал Фома.

– А как насчет придела, – не унимался Егор, – скоро ли он отойдет к православной русской церкви.

– Я приложу к этому все усилия, для этого я здесь, – твердо заявил Фома.

– Вот за это я и предлагаю выпить, – сказал Али.

– Охотно, – согласился Егор, – только вот не из чего.

Фома достал из кармана несколько маленьких чашек.

– Это что? – удивился Егор.

– Ими причащают вином.

– А почему же они такие крохотные? – спросил Али.

– Чтобы много не выпили, – за Фому ответил Егорка, вызвав его неудовольствие. – Мне еще понадобится шнурок. Я привяжу им чашу, когда она выскользнет из моих пальцев и застрянет в моем горле я смогу ее вытащить.

– Другой посуды нет, – отрезал Фома.

– Значит, будем пить сразу из кувшина, как пьяницы.

– Это древний обряд, – не согласился Али, – он сближает сердца.

– Ладно, Фома, ты, как хозяин, покажи нам пример.

– Я прошу меня извинить, – твердо сказал Фома, – но я пить не буду, ибо серьезно отношусь к своей миссии. Я не могу отказать вам в помощи, но участвовать здесь в возлияниях я не буду. Более того, я вас оставлю. Я ухожу, мне нужно помолиться за себя и за вас. Вы можете лечь на этих скамьях. Рано утром, когда церковь наполнится людьми, вы сможете выйти отсюда под видом паломников.

Егорка хотел что-то возразить, но Али толкнул его локтем и сказал:

– Спасибо, друг, делай, как считаешь необходимым.

Прежде чем уйти Фома еще сказал, запинаясь, нехотя:

– Я бы на вашем месте сразу лег и постарался заснуть. А то, может всякое привидеться. Люди всякие, будто бы апостолы сидят, разговаривают.

– Да я тоже думаю, что привидений здесь хватает, – заметил Егор.

Фома ушел.

– Почему ты решил, что здесь должны быть привидения? – спросил Али. – Не то, чтобы я боялся их. Но просто из любопытства.

– Это очевидно, – ответил Егор, – здесь зарезали уйму народа, в этом дворе. Твои единоверцы резали христиан, а христиане резали мусульман. Наверное, тебе больно слышать об этом. Я слышал в мечети Омара, что напротив, кровь мусульман доходила до ног крестоносца, сидевшего на коне. Извини, что я напоминаю об этом. Но ты сам спросил. Какое счастье, что я не принадлежу ни к тем, ни к другим.

– Между прочим, твоя сестра тоже мусульманка, – напомнил Али.

– Может, уже выпьем, – предложил Егор.

– Да.

– Пей ты первым, – сказал Егор.