Дороги, которым нет конца

Вечерние передачи по четвергам были самыми любимыми, потому что тогда выходили лучшие подборки. Отец никогда не пропускал их. Мы устанавливали посменные графики в соответствии с передачами, которые он называл «Райман-радио». По четвергам играли самые классные музыканты, и некоторые передачи продолжались по два-три часа. Когда особенно великий музыкант исполнял песню или играл мелодию, доступную лишь немногим, отец увеличивал звук и похлопывал по приборной доске.

— Подумай обо всех великих людях, стоявших там, где сейчас стоит этот мальчик. Монро. Скраггс. Уильям. Кэш. Кинг.

Несколько раз, после особенно хорошего концерта, он выключал радио, понимающе кивал и смотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Когда-нибудь ты будешь выступать в «Раймане», — говорил он.

— Это верно, — поддакивал Биг-Биг.

Я никогда не мечтал о таких вершинах.

— Вы так думаете?

Долгая пауза. Еще один взгляд.

— И это будет лишь началом.

Как-то летом, после окончания десятого класса, мы возвращались с уик-энда в окрестностях Таоса, и Биг-Биг учил меня виртуозному перебору Роберта Джонсона. Он сказал что-то насчет того, что Джонсон был одним из первых зарегистрированных членов «Клуба 27».

— Что это за «Клуб 27»? — спросил я.

— Музыканты, певцы и авторы песен, умершие в возрасте двадцати семи лет.

Я подумал, что он говорит о какой-то болезни.

— Отчего они умерли?

— Некоторые по глупой случайности, но большинство — от наркотиков или же покончили с собой.

Отец почесал затылок.

— Я никогда этого не понимал. Зачем покидать шоу, чтобы накачаться наркотиками или упиться до смерти? От чего они все убегали? Они же играли музыку. Что в этом страшного?

Отцовская слава продолжала расти. Его фотографии красовались на обложках нескольких региональных журналов и в газетных передовицах. Один заголовок гласил: «Мошенничество или гарантия? Проходимец из бара становится знаменитым проповедником. Слепые видят и хромые ходят, или это дым и зеркала?»

Независимо от мнения людей, от их веры или скепсиса, аудитория увеличивалась. Битком набитые шатры и стоячие места стали нормой. Мы получали приглашения от церквей и пасторов со всей страны. Многие хотели поживиться за счет отца, но у него было два нерушимых правила. Во-первых, он никогда не продавал билеты, поскольку не считал свои выступления развлечением. «За что мы должны брать плату с людей? Почему я должен брать деньги за то, что сам получил бесплатно?» Во-вторых, он никогда не принимал пожертвований. Никогда не передавал блюдо, шляпу и так далее. Это вызывало массу критических замечаний, но отец считал, что если человек хочет что-то дать, он сделает это. Не нужно выкручивать руки. В результате люди не чувствовали, что ими манипулируют, и доверяли отцу.

Несмотря на политику отказа от пожертвований, люди все же давали деньги. Они лично приходили к отцу и вручали ему чек или наличные, и он принимал это. Бензин стоит денег.

Как выяснилось, немало людей были готовы добровольно делиться с отцом. На эти деньги он приобрел две вещи: туристический автобус для нас и восемнадцатиколесную фуру, перевозившую все шатры, стулья, пианино и звуковое оборудование. Потом он стал нанимать водителей и помощников для установки и разборки шатров. Они выезжали заранее, устраивали все необходимое, и мы прибывали к первой службе. Это означало, что отец и Биг-Биг больше отдыхали, поэтому их проповеди стали более длительными.

По мере того как росло количество слушателей и необъяснимых явлений, которые газетчики называли то чудесами, то ловкостью рук, росло и количество критиков. У отца появились противники. Пикетчики держали плакаты и выкрикивали лозунги, а некоторые даже пытались резать покрышки. Довольно часто нас называли бродячим знахарским шоу, а отца — главным продавцом змеиного масла. Репортеры и журналисты-расследователи подсаживали среди аудитории изувеченных или слепых людей. Отец мог за милю различить их.

Но слухи привлекали внимание, а оно, в свою очередь, привлекало группы с радио и телевидения, приезжавшие на машинах с высокими антеннами, транслировавшими передачи на весь запад США.

— Разве это тебя не беспокоит? — однажды спросил я отца.

— Ни в малейшей степени, — рассмеялся он.

Отец мог читать проповеди до пяти раз за выходные дни, и к последней воскресной службе послушать его приходили до пяти тысяч человек. В последний год перед окончанием школы за один уик-энд я играл на гитаре перед пятнадцатитысячной аудиторией. Иногда бывало еще больше народа. Тогда я не осознавал этого, но ко мне приходило больше людей, чем на концерты некоторых звезд в бизнесе звукозаписи.

Мой талант принес с собой известность в разных сферах. Одной из них, за которую я испытывал особенную благодарность, была популярность среди противоположного пола. Короче говоря, девушки западали на гитаристов. Они находили меня до представления, заводили беседы или давали свой номер телефона и просили позвонить.