Дороги моря

Чего Мораг так и не смогла простить своей матери – жизни на широкую ногу. Я признаю это со скрипом, но признаю, Альба не была блестящей матерью, но была потрясающей бабушкой. Мы учимся всему со временем, правда? Мораг не прощает ей легкого налета эгоизма, Мораг не прощает ей пятен на ее идеальной репутации, и многие детали, огромную часть правды о себе, Альба уносит с собой в могилу. Она все смеялась: «Да это же мерзость, сначала плачущие родственники, а потом пара поколений и эти могилы оказываются заброшенными и безымянными, я не хочу этого совершенно. Развейте мой прах над морем. Никаких могил. Это неэкологично, в конце концов!»

Я не знаю, чем именно занималась бабушка и ее «мальчики» в молодости, знаю только, что для одного из них это закончилось тюрьмой, Альба не любила об этом говорить, но любила о нем скучать. Старший брат вышел сухим из воды, получил все и остался с Альбой, этот брак не продержался долго, старший брат – дедушка, которого я не знала, был потрясающей историей о том, как деньги портят людей, и Альба не говорила об этом, господи, как же о многом молчала Альба. Не говорила ни о том, почему тетушка Изабель попала в немилость к отцу и потеряла покровительство своей семьи, не говорила, почему Альба не вмешалась, не говорила о том, почему они расстались и за что именно сидит младший брат дедушки.

Я знаю только голые факты, и когда копаюсь в письмах Альбы, нахожу от младшего дедушки – целую стопку. Ни слова о причинах и следствиях, только просьбы не ждать, ни слова о любви, но она капает, сочится из каждой буквы.

Мораг не прощает ей отца-преступника – она родилась через полгода после его заключения, Мораг не прощает ей массу вещей.

Мораг всегда хотелось потрясающе яркой, красивой, удивительной жизни. Мораг не прощает Альбе, наверное, и того, что несмотря на все ее попытки повторить Альбу ей не удалось.

Ключом к удивительной жизни стал мой отец. Но ведь чужую жизнь не проживешь?

И я уверена, Альба говорила ей об этом тоже.

Мораг говорила мне: «Замужество стало для меня избавлением, долгожданная свобода от дурацкой фамилии и всего багажа, что она приносила, от контроля отца, от железной руки матери тоже. Чистый лист, моя собственная, выстроенная жизнь. Твой отец.. Никогда не мешал. По-настоящему. (Но и не помогал тоже, остается непроизнесенным) Потом появилась ты, и..»

И стала кандалами, цепью на одной ноге, отрезаешь дорогу вверх. Я знаю, все знаю, все, что она хотела бы мне сказать, но по какой-то причине промолчала.

В кошельке Альбы остаются монеты – мелочь, я полагаю, кто-то его уже перебирал, наверное, Мораг. Она не взяла себе ничего из вещей Альбы и меня не было с ней в тот день, я не знаю, плакала ли она. Мне хочется верить, что да. Не потому что я преследую мысль сделать матери больно – мы давно миновали этот этап, и видеть ее, разбитую, больно уязвленную, не приносит мне никакого удовольствия. Но слезы, слезы очищают. И мне хочется верить, что она им это позволила.

В кошельке Альбы фото – мое детское, Мораг и младшего дедушки, история, записанная в моменте, и я чувствую ее внимание, чувствую, что она любила нас. В кошельке Альбы – ни одного старого чека или лишней бумажки, она ненавидела мусор и неразумное расходование пространства, в Доме на краю света до сих пор царит потрясающая чистота. Альбы нет. Никого нет. Я знаю, что здесь убираются раз в неделю, но помещение все равно не выглядит давно опустевшим. Просто Дом будто не подпускает к себе пыль и старость, боясь разозлить хозяйку. А вдруг вернется? И я говорю ему, шепотом: Никто не придет.

Дом вздыхает, молчит грустно. И отвечает также тихо, чтобы только я услышала.

Но ты же здесь.

В кошельке Альбы маленький листок со всеми ее данными, полное имя, адрес и группа крови, а также два номера: Мораг и мой старый, с комментарием «Дочь: Мораг. Внучка: Скарлетт. Звонить в случае экстренных ситуаций.» Я выдыхаю медленно, Альба всю жизнь меня спасала и в случае чего, обратилась бы ко мне сама.

Когда Альба.. умерла. Ушла. Оставила нас. Верить бреду, что ее нет, нигде нет, сколько ни ищи, все еще невозможно. Сознание противится. Но я понимаю, что она доверилась бы мне. Что если что вдруг..

Я не видела своего старого телефона, он остался с матерью, а я осталась в монастыре. Я только и знаю, что не обнаружила бы там сообщений от Илая. Но вдруг.. Вдруг пропущенный звонок от Альбы? Последнее сообщение? Хоть одно?

И вспоминаю тут же, как Мораг рассказывает, что телефон заблокировала, потому что с ним тоже творилась какая-то чертовщина.

И мне грустно, мне кусаче и больно от мысли, что Альба могла мне звонить.

И никто. Никто ей не ответил.

Как вышло, милая, дорогая, моя Альба, как вышло, что ты всю жизнь была здесь для меня, когда была нужна. Но умирать тебе пришлось одной?

Что бы ты мне сказала напоследок? Что бы ты мне сказала?