Дороги скорби

Ворота открыли люди барона. Фрида увидела просторный двор, конюшни и большую усадьбу. Такой роскоши своими собственными глазами она прежде не видела и потому от удивления открыла рот.

— Повтори, что сказал, — гаркнул на Рихтера человек в кольчуге и с висящим на поясе шестопером. — Если окажется, что просто пришел поглазеть, я велю тебя выпороть. Если пришли просить милостыню, приходите через день.

Рихтер не любил вооруженных мужчин, Фрида знала это. В Братске он стремился уйти с улицы, лишь завидев впереди стражу, а теперь и она была готова провалиться сквозь землю.

— Я пришел к его сиятельству Рутгеру Фибиху.

— На кой ляд?

— Привел ему девочку.

— На кой ляд она его сиятельству?

— Это личное дело её и его сиятельства, — произнес Рихтер. — Не суй нос в дела хозяина.

Бойцы Рутгера переглянулись.

— Ты кто такой, а?

— Я странствующий лекарь.

— Странствующий?

— Именно, — Рихтер снял со спины сумку и показал её содержимое начальнику караула. — Гляди, лекарства. Вытяжки, отвары…

— Алхимик, что ли? Мешок свой на землю положи, колдун херов. Уж больно рожа у тебя знакомая. Эй, — он кивнул одному из своих, — проверь-ка карманы нашего дружка.

Крысу тотчас обыскали и, не найдя ничего, кроме нескольких ножей, наконец обратили внимание на Фриду:

— Ты дочь барона от какой ни то деревенской бабы?

— Нет, — ответил за девочку Рихтер. — Она иных кровей.

— Если она иных кровей, почему выглядит как голытьба?

— Мы попали в беду.

— Что?

— В беду попали.

— Ясно, — десятник принялся нервно массировать лоб. — Вышвырнуть их, — после недолгих раздумий велел он, и, только когда Рихтера и Фриду поволокли к воротам, он увидел болтающуюся на спине девочки лютню. — Остановитесь! — прокричал он. — Сопля, откуда у тебя это?

— Ну давай, — прошептал Рихтер. — Все в твоих руках.

— Она принадлежит моему отцу, — громко и отчетливо ответила девочка. — Отец велел мне просить его сиятельство Рутгера о помощи. Если он откажет в помощи, папа сочинит такую песню, что…

— Отец, значит, — перебил её начальник караула. — Ладно, со мной идешь. Этот твой лекарь-алхимик остается ждать на конюшне.

Их отпустили и развели по разным сторонам.: Рихтера — на конюшню, Фриду — в усадьбу.

21

Рутгер Фибих был крепким человеком. Аристократом, обладающим несгибаемым характером и рядом иных качеств, которые не красят людей его породы. Злопамятный, жестокий, привыкший все решать силой. Он смотрел в окно, а девочка, переминаясь с ноги на ногу, стояла в дверях, не решаясь заговорить с ним. Родители воспитывали в ней почтительный страх перед представителями аристократии. Фрида еле дышала и переживала, вдруг его сиятельство заметит, сколько грязи она притащила с собой на его полы.

— Мне сказали, что у тебя музыкальный инструмент Яна Снегиря, — заговорил Рутгер. — Хотелось бы взглянуть.

Она опустила голову.

— Язык проглотила?

— Нет, ваше сиятельство.

— Дай-ка его сюда. Языком ты пошла явно не в своего отца… Если, конечно, ты мне не врешь.

От волнения она побледнела. В деревне говорили, что аристократу повесить смерда — как раз плюнуть.

— Девочка. Если ты пришла говорить, то самое время. Ты утомляешь.

Фрида на дрожащих ногах подошла к Рутгеру и, не зная, как следует себя вести, встала на колени, протягивая аристократу музыкальный инструмент.

— Встань, — гаркнул барон, повертев лютню в руках. — А ну, глаза покажи.

Она повиновалась.

— Неожиданно… — барон вернул Фриде. — Он ничего такого не рассказывал. Что тебе нужно от меня?

— Отец сказал, что вы, ваше сиятельство, поможете мне добраться до Златограда.

— Он так и сказал?

— Было еще кое-что, ваше сиятельство.

— Выкладывай.

— Он напишет на вас хулительную… о… одд.

— Оду. Твой отец знает, на что надавить, — Рутгер ухмыльнулся. Инструмент воскресил в его памяти те дни, когда Ян Снегирь был гостем на его свадьбе. — Две зимы назад твой папка стоял на этом самом месте. Вдрызг пьяный. Грозился вырвать с моей головы каждый волос, если я упущу такую женщину, как Анна… Хорошо, что Яна сейчас здесь нет.

— Вы упустили Анну?

— Да. Я не смог отвоевать свое золото у холеры… — Он направился к окну и велел девочке следовать за ним. — Как тебя зовут, дочь трубадура?

— Фрида.

— Рад знакомству, Фрида. Где сейчас твой отец?

— В путешествии.

— Как это на него похоже… С кем он сейчас путешествует?

— С Юреком.

— Вот так да! Юрек мой хороший приятель, да еще и из местных.

Окно выходило во внутренний двор, и они могли видеть, как Рихтер жует яблоко, взятое из стоявшей неподалеку бочки.

— Что это за человек?

— Друг.

— Твой друг или друг твоего отца?

— Он спас меня.

— Фрида, это не ответ.

Девочка часто сравнивала Волдо и Рихтера. Различий между ними, конечно, очень много, но определенные сходства были налицо. «Они бы подружились», — рассудила она и ответила так, как учил отвечать её Рихтер:

— Да, ваше сиятельство. Они друзья.

— Ты веришь ему?

— Да, ваше сиятельство.

— И он спас твою жизнь.

— Да, ваше сиятельство.