Дороги скорби

Лукаш, как выражался покойный отец Хагана, был великовозрастным идиотом. Отец не рекомендовал пререкаться с подобными людьми. Парень внимательно относился к советам старших и уж тем более почитал советы почившего родителя, к тому же на тренировках он неоднократно колотил болтуна. Сейчас же Хаган отвел глаза в сторону и ради скорейшего разрешения ситуации принял виноватый вид. Он не стал оправдываться, понимая, что не виноват.

Кто-то из сослуживцев барабанил по каскам пальцами, кто-то, скрестив руки на груди, выжидал. Несколько человек спали. Ситуация вкупе с духотой давила на нервы.

— Да не боись, — выдавил из себя Лукаш, понимая, что его провокация не удалась. — Руди тертый десятник и примет справедливое решение.

Дозорный со стены прокричал что-то о приближающемся всаднике. Реакции не последовало никакой; в данный момент караул был занят решением более важного вопроса.

— Ты, парень, конечно, виноватый, — Руди начал издалека, но замолк, обдумывая свои дальнейшие слова. Десятник любил напустить на себя важный вид и, несмотря на то, что перед сотником Эбнером имел, как правило, вид бледный, начал травить свою любимую байку: — Мы с моим давним другом Эбнером давно присматриваемся к тебе. Ты часто путаешь кислое с круглым, и вот-вот терпение Эба подойдет к концу.

«Интересно, что бы на все это сказал Эбнер? — подумал и проглотил смешок Хаган. — Наверное, отправил бы этого дурака вычищать отхожие места».

Со стены снова прокричали, на сей раз громче и настойчивее. Реакции не последовало.

— Я не хочу, чтоб Эба спускал на тебя всех собак. Ты еще молод.

— И глуп, — согласился Лукаш. — Дьявольски глуп. Как баран.

— Но я даю тебе шанс все искупить, — Руди погрозил пальцем. — Но смотри, чтоб это было в последний раз!

— Гады! — не выдержал дозорный. — Почему на въезде никого?! Вы хотите, чтоб Эбнер пришел и сам проверил пришельца?!

Руди вскочил с лавки и, уставившись в крохотное окно, глядел на пустые ворота.

— А какого ляда там нет никого?! — прорычал он.

— Лукаш и Хрода должны дежурить, их черед, — произнес Хаган. — Я сдал им пост и ушел попить воды.

— Сопляк! — глаза Лукаша полыхнули яростью. — Ты брешешь!

— Ты допрыгаешься! — Руди пристально поглядел на парня, перевел взгляд на Хрода. — И вы тоже допрыгаетесь! Милош, Хаган, живо!

— Но ведь сопляк… — начал Милош и, поймав на себе гневный взгляд, осекся: — Есть на ворота!

5

Иво не сводил глаз с двери караульного помещения, а стоило стражникам, наконец, появиться на посту, гадко улыбнулся:

— Долго рожи пудрили, девочки. Дядя не из брезгливых.

— Ты поговори мне еще, — Милош положил древко алебарды на плечо и медленно шел в направлении всадника. — Или ты нарываешься на тумаки?

Хаган оказался напротив Псаря. Парень уже успел разглядеть хорошо известную каждому жителю Гриммштайна нашивку.

— Это собачатник! — крикнул Хаган Милошу.

Милош остановился. Чутье, а в его случае чуйка, подсказывало ему, что с псарем ему лучше не разговаривать. Во-первых, он не умеет держать язык за зубами, во-вторых, он не знал, о чем с псарями разговаривать нельзя. Он знал одно: псари — люди жестокие.

— Щенок, проверь у милостивого государя документы. Я тебя здесь подожду.

Иво слез с коня и предъявил стражу грамоты:

— Контракт. А… Ты неграмотный, понятно. — Иво указал на печати. — Герб Гнездовья и герб Псарни на сургуче. — Затем он показал дорожную грамоту и указал пальцем на соответствующие печати. — Печать короля. Узнаешь?

— Узнаю, — улыбнулся Хаган. — Можете не объяснять.

— Я могу ехать?

— В город с оружием нельзя, — робко произнес молодой стражник. — Я вижу, у тебя нож за голенищем, а тот, что на поясе…

— Не видишь ты ни хера, — холодно поправил парня Иво. — Я безоружен.

Руки потряхивало. Холодный пот выступил на лбу Хагана, и он вновь вспомнил слова отца: «Если берешься за работу, работай ладно». Стражник проглотил ком.

— Я не могу впустить тебя в город. Надо сдать оружие. Таковы правила.

— Ты бессмертный или бесстрашный?

Хаган не ответил и, поправив съехавшую набок каску, приготовился звать на помощь.

— Лучше не рискуй. — Он хотел сказать это как можно серьезней, но голос дрогнул.

— Ладно, — Иво пожал плечами. — Если ты так говоришь, то и не буду. Веди к главному.

Наемник вел себя предельно пристойно. Хаган указал на караульное помещение и, дождавшись, когда Псарь двинется с места, пошел за ним. Милош — и тот заделался конвоиром, хотя прятаться в теньке ему нравилось больше.

— Кто у нас здесь? — спросил Руди. — По нашивке вижу, что псарь. Какого ляда тебе здесь нужно?

— У меня работа в Гнездовье. — Десятник не интересовал наемника, его внимание принадлежало другому человеку. — Вот контракт.

Лукаш пялился на наемника, но теперь вызова в его взгляде не было.